*****
Двоечник Валерка Приходнов всю зиму ходил без шарфа, в куцем пальтишке с узкими и короткими рукавами, сверху и снизу на пальто не было пуговиц. Месяцами он носил одну и ту же рубашку, которую менял после того, как учительница писала его маме записку. В школу Валеркину мать вызывать было бесполезно — она не приходила.
Тетради и учебники Валерки были грязными, как лицо и руки, и Нина, девочка, которую с ним посадили, говорила подружкам, что от него пахнет бездомной собакой. Нина сидела как можно ближе к своему краю и однажды, озлившись на это, Приходнов совсем столкнул ее с парты.
Двойкам Валерки никто не удивлялся, словно они были запланированы. Он сам поражался, когда в его тетрадях появлялись тройки. Однажды по алгебре он решил все задачи правильно, и учительница, несмотря на грязь, поставила ему «четыре». На перемене он подошел к ней и сказал, что в его тетради ошибка — «четверка» стоит. Учительница улыбнулась и сказала, что это не ошибка. В тот день Приходнов подбирал все бумажки с пола, относил их в урну, вытирал добровольно с доски и никого не задирал. Назавтра он пришел в чистой, хотя и очень мятой рубашке.
Почему ему нравилась Таня, Валерка не знал. Он терпеть не мог девчонок, всегда прогонял их с горки. Он называл их презрительно «бабы». Некоторых мальчишек, которые не нравились ему тихостью, «пятерками», он тоже так называл. Его боялись.
На Таню он обратил внимание на катке. Он катался по льду на валенках и толкнул ее нечаянно. Таня упала и долго не могла подняться, потому что на коньках и стоять-то по-настоящему не умела. Но она не закричала на Приходнова, даже не взглянула на него. Наконец встала, балансируя руками, катнула ногой и снова упала. Приходнов сел в снег и стал наблюдать за ней. Таня то и дело падала, но не хваталась, как все девчонки за ушибленные места и не ныла. Она была в белой пушистой шапочке, короткой юбке, вся свежая, нарядная, как снег. Но не это понравилось Приходнову, а ее мальчишеское упорство. Ему даже захотелось подойти к ней и поддержать, чтобы она не падала так часто и быстрее научилась кататься.
Но вместо этого он сказала подошедшему Муравченко:
— Смотри, как пьяная валится!
Он почему-то не назвал ее «бабой», как других девчонок. И когда Муравченко стал громко хохотать, показывая на Таню пальцем, Валерка толкнул его в сугроб.
В школе на уроках он стал часто оглядываться на Таню — она сидела наискосок от него через две парты. Он видел ее глаза — голубые цветки с черными серединками, немного пухлые губы. За рыжеватые косы так и хотелось подергать. На переменках Приходнов дергал за них, толкал Таню, ставил подножки — ей житья от него не стало. Если Валерка не успевал увернуться, она давала ему сдачу — ерундовую, конечно, девчоночью. Но никогда не жаловалась и не плакала.
