Мне приказали оставить кормовой пулемет и создать живой конвейер от погреба до носовой палубы для передачи снарядов.
Я заглянул в кают-компанию. Там сидели с носилками восемь музыкантов в белых халатах. По боевому расписанию они превратились в санитаров. В закрытом помещении, когда ничего не делаешь, страшней, чем наверху: вслушиваешься в шум боя и ждешь гибели. В эту минуту послышался вой падающих бомб. Он нарастал, заглушал грохот боя. Музыканты втянули головы в плечи и невольно закрыли глаза…
Взрывы встряхнули корабль. Висевший на переборке репродуктор сорвался с крюка и упал на голову кларнетисту. Тот повалился на палубу и, не открывая глаз, завопил:
— Убит… я убит!
Перепуганный кларнетист был столь комичен, что, несмотря на драматизм нашего положения, вызвал дружный смех. Нервам полезна разрядка.
Я растолковал музыкантам, что нужно делать, и мы создали живую цепь от погреба до носовой палубы.
Вскоре послышался отбой воздушной тревоги. Когда я, мокрый от пота, вышел наверх, то увидел на берегу два больших костра. Это догорали сбитые нашими комендорами «юнкерсы».
Прилетят ли сегодня еще раз?
Мы наспех поужинали и принялись набивать пулеметные ленты, подготовлять снаряды в ожидании нового налета. Настроение у всех возбужденное: люди больше обычного разговаривают, много курят, беспричинно смеются.
Многие понимают, что «Полярная звезда» спаслась чудом. Следующий налет может стать последним.
17 августа, 21 час. К «Полярной звезде» подошел катер. На нем командир дивизиона подводных лодок — круглолицый капитан третьего ранга Владимир Алексеевич Егоров, воевавший добровольцем в Испании. Он обеспокоен налетом авиации. По тревоге его «щуки» успели погрузиться под воду. Но беспорядочно сброшенные гитлеровскими летчиками бомбы чуть не погубили одну из них. Близким взрывом «щуку» так подбросило, что она едва не опрокинулась.
— Нужно ждать худшего, — сказал комдив. — Не сегодня, так завтра они здесь разбомбят все, что увидят. Надо связаться со штабом и покинуть бухту ночью. Утром будет поздно.
Радисты базы немедленно связались со штабом флота, но определенного ответа не получили. Видимо, на месте не было того, кто мог распоряжаться.
— Я слетаю туда на мотоцикле, — решил Егоров.
Решительный комдив, погрузив мотоцикл на катер, переправил его на берег и укатил по приморскому шоссе. Мы остались ждать.
18 августа, 9 часов. «Добро» получено. Приказано быть готовым к отходу в 24 часа. За нами придут тральщики.
