Торжественный обед, конечно, был отменен. Прибывшие подводники получили приказ уйти в Кронштадт.
На «Полярной звезде» стали собирать десант для высадки на берег.
Я был назначен замполитом в третий взвод.
— В нем собрана вся корабельная интеллигенция, — не без ехидства пояснил оперативник, формировавший десант. — Бойцы прямо для вас подобраны.
Оказывается, в третий взвод вошли все музыканты духового оркестра, писари политотдела, почтарь, киномеханик и наборщик типографии. В общем, на берег сплавлялись те, без кого, по мнению штабников, спокойно можно обходиться на базе.
Мне хотелось уйти с десантом, но возмутило отношение к печатной газете.
— Наборщика надо оставить на корабле, — сказал я.
— Приказа менять не будем, — высокомерно ответил оперативник.
Я пошел в политотдел. Бобкова на месте не оказалось, он отбыл в политуправление. А его заместитель не решился спорить со штабниками.
Третьим взводом командовал худощавый старший лейтенант Муранов специалист по связи. Он представления не имел, что надо делать бойцам на суше, но готов был сразиться с любым противником.
Нас переодели в синие рабочие комбинезоны, выдали винтовки, ручные пулеметы и по три гранаты на человека.
На шлюпках, которые буксировали катера, десант высадился на лесистый берег.
Захватив походную рацию, резиновые мешки с пресной водой, сухари, консервы и патроны, мы пешком двинулись через захламленный лес к приморскому шоссе и там заняли оборону согласно плану.
Окопов мы не рыли. К чему они? Да и лопат не было. Пулеметчики замаскировались ветвями, а остальные бойцы прятались за деревьями, поглядывая на дорогу.
Если бы появились танки, мы бы ничего не смогли сделать с ними. Но тогда думалось, что наш десант — грозная сила.
Старший лейтенант ушел в соседний взвод договариваться о сигнализации, а я взялся проверять посты и секреты.
Трое музыкантов ухитрились раздобыть в поход спирту; расположившись в зарослях папоротника, как на пикнике, они выпили и закусили НЗ. Затем, заложив в гранаты запалы и опоясавшись пулеметными лентами, они возомнили себя «братишками» времен гражданской войны: ходили косолапя, никого не желали слушать и требовали, чтобы их немедля послали в разведку. У этих «братишек» заряженные гранаты были так подвешены на ремнях, что стукались одна о другую и могли взорваться в любую минуту.
Мне пришлось силой разоружить музыкантов, арестовать и здесь же в лесу уложить спать под наблюдением двух часовых, охранявших походную рацию и наши боезапасы.
