При внимательном рассмотрении, впрочем, обнаружились существенные отличия. Огромный чудовищный ящер оказался чрезвычайно похожим на легендарного зеленого змия, с которым самоотверженно боролись еще далекие предки современных молдован.
Прообраз враждебной гигантской рептилии, навеянный первыми неудачными контактами с инопланетными чужаками, прочно обосновался в молдавском фольклоре под именем Лаура Балаура. Однако, по понятным причинам, историю Контакта восстановить было невозможно, так как ее полностью проигнорировали авторы учебников по древней истории румын: друзья и враги зеленого змия редко входили в состав авторских коллективов.
Аурел не без интереса уставился на экран, скептически изучая инопланетного гостя. Беднягу — на язык невольно просилось именно это слово — трудно было счесть опасным. Скорее он представлялся воплощенным несчастьем, чем-то вроде библейского Иова.
Змей на экране был довольно крупным, одноглавым. Потертая серо-зеленая чешуйчатая шкура обвисала неаккуратными шершавыми складками. Величиной со средний двухэтажный коттедж нового молдованина, инопланетянин производил впечатление хронического неврастеника. Выражение страдальческой вытянутой морды, полной безысходного уныния, наполняло душу вселенской тоской. Разумность пришельца не вызывала сомнений. И вообще, Чужак здорово напоминал Аурелу кого-то знакомого.
— Гля! Вылитый Штефырца из патологички! — пришел к тому же выводу кто-то из техников, застрявших в кабинете после внесения дефектного видеомагнитофона.
Точно! На патологоанатома Андрея Штефырцу, робкого хромого заику, но прекрасного молодого специалиста, змей был похож как родной брат.
На язык невольно тянулись слова: «Андриеш! Что ты там делаешь?». Впрочем, дракон вряд ли понимал по-молдавски. Он и по-английски-то скорее всего не шурупал.
Вопрос о языковом барьере возник сразу у многих.
— Э…э… — выразил общее недоумение Кац. — На каком языке предъявлен ультиматум?
— На всех! На всех языках Земли! У него универсальный лингвист… Так он сказал! — как всегда, не очень понятно объяснил генерал.
— Переводчик, значит, — многозначительно кивнул зам, глядя на экран, и озабоченно поскреб лысину на затылке. — Понятно.
— Непонятно, — неожиданно высказался Мустяца. — Я, в конце концов, неплохой психолог! — он оглядел собравшихся мутным взглядом и, не дождавшись возражений, продолжил. — Откуда угроза, непонятно? Псих! Депрессивный! Точно!..У пациента явный стресс. Но не планеты ж жечь!
