В памяти возник собственный фантастический сон, который, по мнению знакомого психоаналитика, объяснялся избытком острой пищи в дневном рационе питания. Во сне тоже присутствовали существа женского пола.
Пообещав внимательному медику глотать только тупые закругленные предметы, Грыз с радостью отбросил сомнения в своей психической устойчивости и выбросил из головы неприятные воспоминания. Но сейчас они вернулись во всей отвратительной реалистичности.
Итак, в ту ночь Грыз-А-Ву приснился страшный сон. Ему казалось, что на самом деле он не скромный житель планеты Аргх, а бледнокожий немолодой гуманоид, сутулый и лысоватый. Зовут его Саша Чернов, и по воскресеньям он торгует книгами в театре Чехова, а в будние дни работает старшим научным сотрудником в Молдавской академии наук, выращивая новые сорта необходимой народному хозяйству кукурузы. (Что такое кукуруза, писатель так и не понял, но это явно было что-то неприятное. У его героя она не вызывала никаких положительных эмоций). Самое обидное, что по ночам персонаж ночного кошмара, подобно самому Грызу, писал пока еще никем не оцененные положительно фантастические романы.
Более того, беднягу преследовали маниакальные видения. Так, ему снилось, что за ним по кукурузным полям гоняются ужасные низкорослые женщины с криками: «Саша — фанат Стругацких!». Паническое бегство приводило его в кишиневский клуб любителей фантастики, где как раз в этот момент проходило шумное обсуждение его последнего шедевра.
Больше всего Грыза ранило то, что и в отвратительном сне, также как и в грустной реальности, он услышал нелицеприятную критику в адрес продуктов своего писательского труда. Дракон даже почувствовал какую-то близость и сочувствие к порожденному воспаленным воображением товарищу по несчастью.
Именно на этой трагической ноте писатель проснулся и долго мотал огромной головой, пытаясь вытряхнуть из нее остатки давешнего кошмара. Грыз-А-Ву поразила убедительность видения. Может быть, ему приснился какой-то параллельный мир, где ему не повезло родиться человеком? И мир этот просочился в наше прозаическое измерение через творческое подсознание? Догадка наводила на интересные размышления…
Прохладный поток свежей радиации вернул Грыза к реальности. За чтением время пролетело незаметно. Теперь, чтобы успеть на встречу с читателями, ему нужно было лететь и очень быстро.
В полете дракон думал о параллельных мирах. Эти слова вызывали в памяти яркие картинки, никак не связанные с отвратительным сном, и романтические образы из прочитанных в юности книжек. Конечно, это должно быть продвинутое средневековье, а не лаборатория по выращиванию кукурузы!
