— Все! Пришельцы уже в Бобуечах! — повторил заезженную шутку психолог. Бобуечи, родное село полковника, почему-то представлялись коллегам лучшей мишенью для инопланетной агрессии. Эту подколку принес в МУГУ именно Джон. К личной жизни Брома он проявлял совершенно непонятный интерес, то изводя ехидными расспросами, то пытаясь навязаться в приятели.
Майор вытер большим клетчатым платком выступивший на лбу пот. Руки его слегка дрожали. С утра уже принял?
У Аурела мелькнуло нелепое подозрение — не мог ли Мустяца организовать покушение? Но нет, он бы не успел так быстро вернуться на работу. Да и с чего бы? Вроде, делить им было нечего?
— В Бобуечах, говоришь? А не в Распопень? Говорят, ультиматум предъявили: отдайте нам Мустяцу, не то выпьем все вино из криковских подвалов? — с намеком уточнил Аурел.
Джон скорчил угрюмую гримасу. Село Распопень, земля забытых предков, сыграло роковую роль в судьбе психолога.
Аурел знал, что лет двадцать назад зов крови и приказ британской секьюрити призвали Джона в Молдову на свадьбу троюродного племянника. В Распопень заморского родича приняли со всем гостеприимством широкой молдавской души.
Затянувшаяся дегустация увлекла «нового англичанина», заставив забыть о служебном долге. Турбурел — знаменитое молдавское молодое вино, которое легко пьется, но имеет загадочное свойство полностью обездвиживать поклонников, лишая их способности встать из-за стола и заставляя принимать все новые и новые дозы, — пришелся майору по вкусу.
Джон окончательно протрезвел только в подвалах КГБ, где его привели в чувство в бочке с водой бдительные молдавские контрразведчики: кто-то из руководства, уже тогда работавший на англичан, получил секретное указание ускорить перевербовку ценного агента.
Джон был завербован и занял свое законное место главы отдела инопланетной психологии. Неудивительно — после двух месяцев непрерывной дегустации Джон был похож на чудовище из самых разнузданных кинематографических кошмаров, воплощенное в патриотической — красно-желто-синей — цветовой гамме, с соответствующим ароматом.
Чужой — а сейчас как будто тоже своей — осталась у майора только тяга к иностранной валюте. Об этой слабости знали и, при необходимости, беззастенчиво пользовались.
— Инопланетный гость, — с апломбом заявил психолог, поднимая к невидимому из подвалов управления небу указательный палец, — летит издалека!
— Откуда? — Аурел встрепенулся. Жизненно важный вопрос. Неужели…?
