Фейга Хаимовна Ройтблат-Каплан родилась 10 февраля 1890 года в Волынской губернии, в семье учителя (меламеда) еврейской начальной школы (хедера). Никто бы никогда не узнал про эту несчастную девушку, если бы не покушение на Ленина. Фанни, как называли ее знакомые, сразу после выстрелов в вождя пролетариата арестовали, допросили и через четыре дня без всякого суда расстреляли в Комендантской башне. Привел в исполнение приговор комендант Кремля Мальков, при помощи латышских стрелков, под аккомпанемент заведенных автомобилей. Труп ее тут же сожгли в железной бочке, в Тайницком саду, под окнами обитателей Кремля. Свидетелем этого стал Демьян Бедный, который хотел получить «творческий импульс».
Понятно, что труп в таких условиях полностью сгореть не мог, а мог только сильно обгореть. Но где могила Фанни — так и неизвестно. Возможно, потому и бродит ее призрак по Кремлю, особенно часто показываясь в Комендантской башне, и просит нормального захоронения. Или, может быть, дело в том, что в Ленина стреляла вовсе не Каплан, и она, несправедливо казненная, хочет найти справедливость? Или ищет своего возлюбленного?
В революцию, которая завертела и закрутила ее, Фанни попала совершенно случайно. Девочка из хорошей еврейской семьи, белошвейка, влюбилась в Виктора Гарского (он же Яшка Шмидман) — обыкновенного бандита, который специализировался на грабеже белошвейных мастерских. Но вскоре доходы от этого бизнеса упали, и Виктор стал исполнять заказы революционеров-анархистов, которые оплачивались гораздо серьезнее. Получив заказ на убийство киевского генерал-губернатора, он отправился в столицу Малороссии и прихватил с собой и Фанни. Но та бомба, что он готовил для чиновника, взорвалась в гостинице на Подоле, где они остановились. Виктор сбежал, не забыв подкинуть в сумочку Фанни свой браунинг. А ее, шестнадцатилетнюю, контузило, перебило осколками ноги, и выйти из номера она не смогла.
Военно-полевой суд приговорил Фанни к смертной казни, но из-за несовершеннолетия подсудимой мера была заменена пожизненной каторгой в Акатуйской каторжной тюрьме. Там Каплан и в самом деле увлеклась политикой — вместе с ней сидели знаменитейшие женщины-революционерки, в частности эсерка Мария Спиридонова.
Вышла Фанни с каторги только через одиннадцать лет, в марте 1917-го, когда Керенский объявил политическую амнистию. Эти одиннадцать лет не прошли для девушки даром: поврежденные при взрыве глаза начали слепнуть. Ее подруга-каторжанка писала: «…Каплан ослепла 9 января, в четвертую годовщину Кровавого воскресенья… Она и прежде теряла зрение, но ненадолго, на два-три дня. На этот раз ее прозрение длилось почти три года. Тюремные врачи потерю зрения Фанни Каплан связывали с резкими головными болями, которыми она жестоко страдала на каторге». Зрение так полностью никогда и не восстановилось — видела Каплан очень плохо. И даже изучила язык Брайля, чтобы читать книги.
