— Думаю, да.
Мадлен чопорно сложила руки на груди, а в ее глазах промелькнуло сожаление.
— Заполучив первую же женщину, в которую влюбились, вы никогда не испытаете горечь неразделенной любви и обжигающую боль в разбитом сердце. Ради ваших будущих шедевров я откажусь от того, что могло бы у нас быть. А вы сможете, Тимоти? Сможете принести жертву ради будущих поколений?
Рот молодого человека открылся помимо его воли.
— Но…
— Вы должны, Тимоти.
— И больше не приближайтесь к мисс Вальдан, — приказал Гейбриел, не удовлетворившись попыткой Мадлен отделаться от поклонника.
Хейнс что-то пробормотал, и его лицо помрачнело.
— Вы не можете предпочесть этого охотника за ворами.
Мадлен рассмеялась.
— Нет, я предпочту того, кто предложит за меня наибольшую сумму.
Бросив на Гейбриела исполненный злобы взгляд, Хейнс побрел прочь.
— Как вы узнали, что нас преследуют? — спросил Гейбриел, когда они с Мадлен вернулись к экипажу.
— Я научилась быть осторожной.
Гейбриел внимательно посмотрел на свою спутницу. Каждый раз, когда ему казалось, будто он начал ее понимать, она отбрасывала его на несколько шагов назад. Она так ловко отделалась от назойливого юнца, постаравшись при этом не ранить его самолюбия, что Гейбриелу оставалось лишь мысленно ей поаплодировать. И все же за ее действиями скрывался какой-то мотив. Осталось лишь выяснить, какой именно.
Мадлен медленно выдохнула в попытке прогнать подступающую к горлу тошноту. Но от этого у нее лишь закружилась голова. Она заставила себя посмотреть на сидящего напротив Гейбриела. Никто не пустил пулю ему в лоб. Мадлен заставила мозг работать. Никто не устроил засады. А Хейнс не писал той записки.
С Гейбриелом все в порядке. Он сидит напротив нее и смотрит так, что, кажется, будто его взгляд прожигает насквозь. Мадлен окончательно успокоилась. Гейбриел вновь пытался ее разгадать. По крайней мере сейчас на его губах не играла эта ужасно раздражающая полуулыбка.
Прошлой ночью на нее что-то нашло. Но сегодня Мадлен не допустит, чтобы снисходительная доброжелательность Хантфорда вновь вынудила ее объясняться.
Но у нее ничего не вышло.
Ощущение было сродни боли в ногах из-за тесных туфель, когда только и ждешь момента, когда можно будет их снять.
— Парню необходимо было объяснить причину, по которой мы с ним не можем быть вместе. Угрозы тут не возымели бы действия, — произнесла Мадлен. — Мне не удастся сосредоточиться на участниках аукциона, если я постоянно буду бояться непредвиденных выходок этого мальчишки.
