Она опускалась из облаков, кружилась над изумрудной долиной, осматривая этот драгоценный подарок судьбы, ее новое владение. Она легко планировала к земле, без напряжения поддерживая себя огромными крыльями, как у птиц, легкими, как будто сделанными из страусовых перьев. С волнующим чувством, отзывающимся в груди, она опускалась все ниже и ниже, пока не стала касаться верхушек деревьев, оттеняющих ранчо, его зданий и построек… ниже… так, что она могла различить высокую стройную девушку, сидевшую на красноватой лошади с золотистой гривой. Девушка напоминала ей саму себя, с длинноногой фигурой и длинными красивыми волосами. Она подплывала ближе и ближе, но не очень близко, так, чтобы не испугать девушку… или себя?..
Где-то раздался выстрел.
«Что!? Никого не должно быть на много миль вокруг». Марти Норвуд взнуздала Терра Котт, гнедую кобылу, и вывела ее из конюшни. Она подумала о том, что выстрел раздался с севера, но не могла точно определить место. «Я знаю, что отец никому не давал разрешение на охоту здесь. Он сказал бы мне об этом, перед тем как они уехали с мамой в Сакраменто». Раздался второй сухой треск выстрела, и эхо пересекло плоскогорье. Оно донеслось откуда-то от большого водоема в центре долины.
Она оглянулась назад, на дом управляющего ранчо. Все эти дни его жена Лила чувствовала себя больной, и пришлось ее везти в город. «Бен Каули не должен вернуться раньше завтрашнего числа, а, возможно, и послезавтра. Тогда мне самой придется поискать нарушителей владений».
Оставив лошадь привязанной к забору, она вбежала в дом, взяла в оружейном ящике отца одну из винтовок. Затем вернулась в конюшню, захватила седло и, приготовив лошадь для скачки, села верхом, натянула поводья и ударила каблуками в бока лошади.
— У меня нет времени для твоих игр, девочка, — проговорила она, обращаясь к лошади, которая попыталась немного потанцевать на месте вместо того, чтобы пуститься в аллюр. — Это, вероятно, какой-то городской щеголь, у которого хватает ума только на то, чтобы пострелять в воздух.
По первой команде животное расслабилось и остановилось, немного опустив живот, позволяя Марти достаточно плотно сесть в седле. Натянув поводья, Марти немного вздыбила лошадь, а затем пришпорив, сразу перешла на галоп, одновременно опускаясь в стременах. Девушка держалась в седле очень уверенно, как спортсмен-наездник, и отличалась от новичков так, как отличается грацией олень от коровы. Она низко склонилась к конской шее и понеслась вдоль забора, окружавшего ее дом, затем через луг.
