На вершине холма было бугристое плато, где и расположились Вовка с Серегой метрах в десяти друг от друга, выбрав площадки поровнее.
Начали сразу с «Ока возрождения». Вовка двигался, как в замедленной съемке, растягивая удовольствие, надолго задерживая дыхание в наиболее энергетичных асанах. С первым же вдохом могучие струи энергии с напором хлынули в пластичный, послушный сосуд тела.
В отличие от плато близ Чимгана, высота была небольшая. Да и горы далеко, на самом горизонте. Так что животный страх упасть не возникало. Но при запрокидывании головы все равно тянуло вверх, хоть и не так сильно.
Когда Вовка выполнял наклоны, сзади представали перевернутые пригорки Афросиаба, парящие над бирюзовым небом, как над океаном. И от этого накатывало ощущение зыбкости и нереальности происходящего.
Солнце стояло уже высоко, поэтому на прогибах слепило глаза. Однако закрывать их не хотелось – открывавшаяся отсюда величественная панорама обладала своей неповторимой энергией и очарованием: голубоватое, ярко подсвеченное солнцем небо, холмистые степные просторы и вдалеке очертания горных хребтов, полускрытые в дымке. Впереди, чуть ли не под ногами – раскопки, а справа – Самарканд с его лазурными минаретами и пестрыми домишками, утопающими в зелени тополей и чинар.
Тараканов встал лицом к ветру, который упругой ласковой энергией вливался в грудь, голову и живот, обвивал гудящими струйками руки и ноги, обтекал корпус и создавал турбулентные течения, скользящие по задней стороне тела и втекающие внутрь. Ну и ну! Ветер играл с Вовкой, а Вовка играл с ним! В Суссе такого не было, хотя ветер дул почти все время.
Спасая от зноя, мощнейшие потоки прохладного наэлектризованного воздуха обдували тело, закручиваясь вокруг него десятками вихрей и воздуховоротиков. Гладя и массируя кожу, ветерок задувал в шорты, полоскал футболку, трепал волосы. Отвечая ему любовью и благодарностью, Вовка дыханием и движениями вращал, скручивал, растягивал, уплотнял его потоки внутри и снаружи тела, жонглировал ими. Он запуливал нежные ураганчики в разные стороны, вдувал ветер в теплую землю, дышащую запахами трав, выпускал из макушки, как воздушного змея, обрушивал вниз водопадики (в перевернутых позах). Словно ребенок, захваченный удивительной незнакомой игрушкой, Вовка блаженно игрался с ветром, слившись с ним в одно целое, став единой стихией. Они играли в прятки, догонялки, вышибалу, кувырки и еще невесть во что. Восторг, упоение, азарт, полет, изумление, озорство, неудержимая сила, нежность – все это переливалось в них, сверкая бесчисленными гранями.
