Болеслав подмигнул Тараканову, и Вовка с Серегой, побросав футболки на траву, тотчас выскочили в центр. Троица, взявшись за руки и безумно сверкая глазами, под аккомпанемент Берниковской гитары, запела с нарастающей мощью: «Я ра-зжи-гаю О-го-о-онь!!!». Команда будто того и ждала. Фитиль вспыхнул, и бомба рванула! Два огромных круга понеслись вприпрыжку, встряхивая головами, взбивая руками клубки энергии и запуская ослепительные фейерверки экстаза на слове «О-го-о-онь!!!»
Глаза извергали молнии, тела превратились в пылающие факелы. Громовое пение сменялось тихим шелестом, чтобы снова и снова взметнуться в неистовой пляске стихии Огня.
Ошарашенный дедок взирал на происходящее буйство широко распахнутыми глазами. А когда тусовка поскакала приставными шагами вправо (это была Вовкина затея), высоко поджимая ноги и резко взбрыкивая на слове «О-го-о-онь!!!», Берни аж присел от удивления.
Энергия носилась среди кругов свирепым, радостным ураганом, то затихая и уплотняясь, то вновь взмывая ввысь яростными клубами пламени. Это бы самый настоящий сто девятый вал ликования и необусловленного восторга, упоение безграничной Силой!
Наконец, смолк финальный аккорд гитары, растаял последний вибрирующий звук могучего хора… На фоне звенящей тишины пульсация энергетического потока достигла максимума.
Тело Вовки раскалилось до предела, ладони буквально плавились. На задержках он «вскипел» от легчайших «газированных» вибраций. Танцора штормило, в глазах было темно, и пару раз мелькнула мысль: «Прощай, дорогая Матрица, навсегда». У Сереги расплавилось все тело, обратившись в текучее бесформенное нечто. Он тоже едва стоял на ногах, шатаясь от немыслимого счастья…
Дав команду снять задержки, Болеслав хлопнул Берни по плечу и произнес:
– Вот так танцуют этот танец в России!
«Контуженный» Берни растерянно улыбался. Наконец он смог выдавить:
– Я этого не забуду… Никогда…
Из Борового до Астаны Тараканов с Серегой добрались на поезде, затем самолетом – в Алматы, а оттуда на машине доехали до Бишкека.
По дороги в Астану Вовке приснился мистический, вещий сон, который потом материализовался в последнюю ночь на Иссык-Куле.
Будто Тараканов ехал в поезде… Вагон был купейный, но довольно странный: очень высокий, стенки и двери сделаны из серебристого металла, а двери всех купе задраены наглухо. Состав притормозил посреди степи. За окном виднелась платформа, но из вагонов никто не вышел. Вовка почему-то решил, что это конечная станция, но при этом недоумевал: «Почему же никто не выходит?». Пройдясь по вагону, он обнаружил, что в нем нет ни пассажиров, ни проводников.
