В 1966 году Кожедуб становится руководителем Советской федерации воздушного спорта. И только в 1971 году он занял должность, которую Жуков предлагал ему в свое время. На таком высоком посту Кожедуб иногда позволял себе вспомнить бурную молодость. «Помню, летели мы из Ленинграда на юг, кажется, в Евпаторию, на Ил-14, – рассказывает Никита Кожедуб. – Кроме нас в салоне были и другие военные с семьями. Сидели, разговаривали, в картишки перекидывались. И тут батя куда-то ушел. Вдруг через какое-то время самолет начало бросать из стороны в сторону. Оказалось, отец попросил пилотов порулить. Так же он однажды «рулил» Ту-154. Помню, как он вышел из кабины довольный, улыбнулся и сказал: ”Да, хорошая машина. Но тяжелая”». С летной работы Иван Никитович ушел сам и сразу. Как только Кожедуб стал начальником боевой подготовки ВВС, он перестал летать и вдруг начал болеть. У него случился инфаркт, беспокоили ноги. Его главным увлечением того периода жизни стала рыбалка, особенно – морская. Ловил спиннингом на блесну, это был его конек. Как-то под Скадовском вытащил небольшую, длиной сантиметров пятьдесят, черноморскую акулу. А однажды поймал морского ежа, покрытого острыми ядовитыми колючками. Но это из разряда экзотики, а вообще-то Иван Никитович любил ловить ставриду. Потом вечером с удовольствием ужинал ею. Любую другую рыбешку мог раздать, а вот ставриду всегда просил приготовить. Рыбаком герой войны оказался заядлым: где бы ни был, старался найти озерцо или речушку, чтобы порыбачить. Мог просидеть с удочкой целый день. У него, как и у других офицеров, был так называемый «тревожный» чемоданчик. Там хранились бритвенные принадлежности, сменное белье, кое-какая одежда – все то, что поднятый по тревоге офицер должен иметь при себе дня на три-четыре. Но у Ивана Никитовича, кроме всего прочего, в чемоданчике лежал набор блесен.
Знаменитому летчику очень хотелось, чтобы сын Никита пошел по его стопам. Но медкомиссия не допустила его к сдаче экзаменов в авиационное училище из-за зрения. Сын чувствовал, что отец расстроен, но все держит в себе. Успокоился он только тогда, когда узнал, что Никита поступил учиться на подводника. «Помню, как мы с отцом посещали разные авиационные праздники. Он тогда уже не летал. Вы бы видели, с какой завистью он смотрел на молодых пилотов. Как у него горели глаза, когда какой-нибудь новенький МиГ крутил фигуры высшего пилотажа. Как ему тогда хотелось хоть разок еще взлететь!» – вспоминал Никита Иванович.
