Разбойники молчали, ревниво поглядывая друг на друга. Тогда Крас, усмехаясь, сказал:
— Вижу, что не в силах вы лучшего выбрать, тогда пусть мечи ваши решат. Разберитесь по парам и бейтесь до смерти. Убивший противника своего против другого победителя выйдет, и так погибнут самые слабые, покуда не останутся в круге двое, самые сильные. И вот когда лишь один боец останется в живых, его-то я и представлю Грунлафу, привечающему храбрейших, самых ловких и умелых воинов!
Радостным ревом пятидесяти глоток поддержали разбойники предложение Краса. Раздались крики:
— Так и будет!
— Один останется!
— Им буду я!
— Нет, я!
Распаленные любовью к Кудруне, желанием служить Грунлафу, попасть на состязание лучников, победить в поединке товарища, а может быть, и нескольких, с которыми еще несколько часов назад они хлебали из одного котла, бросились разбойники разбирать оружие, хватали мечи, какие попадали под руку, пытались было натягивать на себя кольчуги, но Крас, заметив это, строго сказал:
— Нет, без кольчуг и панцирей биться будете, как отважным воинам полагается. Да и дров в костры подбросьте — что-то темновато стало!
Еще ярче запылали костры, освещающие круг, на котором, разобравшись по парам, вперившись в противника взглядом и страстно желая его убить, застыли тридцать человек — те, для кого хватило мечей. Отблески пламени играли на их рогатых шлемах и на клинках мечей.
— Все готовы? — спросил Крас.
— Готовы! — раздалось в ответ.
— Ну так начинайте! — прокричал колдун и хлопнул в ладоши.
Тут же раздался звон клинков, блики пламени заметались на них, описывающих круги, пытающихся разить справа, слева. Разбойники кричали, стараясь устрашить один другого, ибо каждый хотел быть победителем. Вскоре стали слышны предсмертные стоны и победные крики, некоторые бойцы корчились на земле, и не было им пощады…
Убитых за ноги оттаскивали за пределы круга те, кому не терпелось завладеть мечом убитого. Победители радостно вопили, но бойцы, пришедшие на смену убитым, набрасывались, еще полные сил, на изрядно уже уставших, и те, в свою очередь, падали под ударами мечей. Скоро за пределами круга уже не осталось лишенных оружия бойцов, там стояли теперь только жены разбойников и их дети, такие же грязные, некрасивые, в звериных шкурах. Многие из них, припав к груди убитых мужей и отцов, рыдали, рвали на голове волосы, срывали с себя одежду. Иные женщины бросались в середину круга, чтобы вытащить оттуда сражающихся мужчин, пытались их разнять, молили дерущихся прекратить бессмысленную бойню, но те, воспламененные любовью к Кудруне, продолжали рубиться и гнали жен то пинками, то ударами мечом плашмя, а совсем уже озверевшие и возненавидевшие своих жен даже рубили или кололи их.
