Как затеяли мужики за море плыть - Сергей Васильевич Карпущенко

Сергей Карпущенко

Как затеяли мужики за море плыть

ОТ АВТОРА

Если разыскать на карте землю Камчатку и присмотреться к её очертаниям, то сразу увидишь, что похожа та земля на рыбу-треску, остромордую и горбоспинную, которая словно нырнула вдруг в глубокий, бескрайний омут Тихого океана, да так и повисла в синеве бьющих о её бока двух холодных, суровых морей - Охотского и Берингова.

Сказать, чтоб веселым краем та земля была, не скажешь. Лето на Камчатке холодное и короткое, покрывают все вокруг плотные, низкие туманы, а ветры дуют такие, что не укроешься, но зато комара и мошку сгоняют. И дожди, дожди...

Правда, мокрота камчатская для трав способна. Выгоняет их выше человеческого роста, сочные до хруста и богатые, так что если косить те травы, то в лето три укоса будет. Но лето на Камчатке недлинное: бывает, что и в августе уже все инеем побелится. И есть ещё на той земле высокие сопки. Курятся и держат в себе до поры, словно дитя вынашивают, грохот, жар и пепел.

Вот такой и познали Камчатку впервые русские землеискатели. В самом конце XVII века спустились они из Якутска в Ледовитый океан, повернули на восток и через Берингов пролив (только раньше Беринга) обогнули Чукотскую землю и в низовьях реки Анадыр основали острог. Здесь они впервые услышали о богатой мехами Камчатке и о живущем там незлобивом народе - камчадалах.

Спустя немного лет пятидесятник Владимир Атласов с горсткой казаков не поленился выйти из анадырского острога и добраться до той земли, где от имени государя и великого князя всея Руси обложил камчадалов ясаком. И поначалу было это туземцам не в тягость, ещё и смеялись над русскими, отдавая за обычный ножик пятнадцать соболей или чернобурок, предпочитая всем прочим мехам шкуру сибирской лайки.

Стали русские строить на Камчатке остроги, и пушного зверя становилось там все меньше и меньше. Пытались камчадалы восставать, но казаки, хоть и пьяный народ, свое дело знали: чуть начнут фордыбачить туземцы, тотчас за ружья и сабли берутся, а супротив ружейного огня, известно, с луками и стрелами много не навоюешь. Из Москвы же, а потом из Санкт-Петербурга казаками руководили через иркутских воевод, мечтая о том, чтобы всю Камчатку ясаком обложить. И обложили-таки...

При Елизавете Петровне выдумали Камчатке другое назначение - сослали туда на поселение какого-то немца, и повелось с тех пор не в меру беспокойных да ретивых отправлять с глаз долой на бесхлебную и бесскотную Камчатку, чтобы знали, как политическое воровство чинить да хулой поносить особы царствующие. Местом же для этого избрали острог Большерецкий, получивший название свое от реки Большой. Там и канцелярия главного камчатского начальника помещалась. Думали в столице, что под бдительным его смотрением ссыльные шалить не станут, но думали напрасно - в счастливое для России правление императрицы Екатерины Великой случилось в Большерецке наглое и дерзкое воровство, немало напугавшее Санкт-Петербург и заставившее поторопиться с мерами...