– Ясно, брат Генрих.
На том и порешили.
На Святого Николая[9] три когга покинули Ревель. Медленно двигаясь галсами из-за сильного встречного ветра, они потратили десять дней, чтобы добраться до островов Моонзунда. Здесь, давая роздых уставшим морякам, Торгейр укрылся между Эзелем и Дагё. А после небольшой передышки взял курс на норд-вест.
Два дня они бороздили море вдоль безлюдной западной оконечности Хийумаа. Смотрели на бесконечные гряды дюн.
Ветер крепчал. Обложной дождь снизил видимость до одной мили. Впередсмотрящих приходилось загонять на «воронье гнездо» едва ли не силой. Не помогала даже объявленная капитаном награда.
Только брат Генрих денно и нощно торчал на фордеке. Вцепившись пальцами в планширь, он вглядывался и вглядывался в мельтешение волн и серую мглу над ними. Рыцарь не замечал струек воды, стекающих с промокшего насквозь капюшона на глаза и щеки.
Кривой Свен, сменяя Торгейра у колдерштока[10], буркнул:
– Хоть бы он свои буркалы проклятые все проглядел…
Капитан, хоть и сам был уже не рад, что поддался жадности и повелся на предложение ливонца, показал помощнику кулак и, лавируя между намертво закрепленными на палубе бочонками, прошел к рыцарю.
– Людям свойственно ошибаться, – начал он издалека.
Брат Генрих не ответил, только скосил взгляд, будто запряженная в телегу лошадь.
– Они могли забрать далеко на север от Готланда. Могли проскочить Моонзунд раньше. Могут пережидать непогоду где-нибудь в бухте. А могут давно лежать на дне…
– Не сметь! – с искаженным лицом выкрикнул рыцарь. Развернулся, намереваясь то ли ударить датчанина, то ли просто сграбастать за грудки. Но очередная волна качнула «Бурого медведя», и ливонец, нелепо взмахнув руками, завалился на Торгейра.
Моряк подхватил рыцаря за плечи. Встряхнул.
– Не срывай на мне зло, брат Генрих! Палуба скользкая – не ровен час, можно поскользнуться и свалиться за борт.
– Мы должны разыскать французов, – четко, по слогам произнес ливонец. – Во что бы то ни стало…
Его прервал крик впередсмотрящего:
– Есть! Слева по борту!
Торгейр отпустил схватившегося за такелаж рыцаря, прикрыл глаза ладонью от холодных капель.
Да! На серо-зеленой волнующейся поверхности моря виднелись темные продолговатые силуэты. Еще слишком далеко, чтобы точно понять, что это. Но можно попытаться сосчитать…
– Сколько их? – Пальцы ливонца сжали локоть моряка.
– Пять, кажись… Или шесть…
– Скорее туда!
Датчанин и сам загорелся пуще соломы. Ну наконец-то!
