– Да, – кивнул немец. – Почему эти мохнатые руссы не могут брать обычные человеческие имена? Что за дикость?
«Зато они очень хорошо держат в руках мечи, если приспеет нужда. Что бы было с вашей Священной Римской империей, да и со всеми рыцарско-монашескими орденами вместе взятыми, если бы они грудью не прикрыли вас от Орды?» – опять с трудом сдержался датчанин. В отношении себя он вполне справедливо полагал, что, увидав мохнатых низкорослых коней и узкоглазых диких всадников под стенами Ревеля, он не задержался бы в порту дольше, чем потребовалось бы на рубку швартовых. А до островов и фьордов верхом не доберешься – ищи-свищи…
Ливонец истолковал улыбку, искривившую губы моряка, по-своему.
– Руссы не заслуживают такого подарка со стороны Ордена Храма, не так ли? И тем не менее, наши лазутчики донесли, что восемнадцать судов прошли из Северного моря, через Скагеррак и Каттегат в Балтику.
– Зимой? Рискованно…
– У них нет другого выхода. Приказ Великого магистра надлежит исполнить или умереть! – Брат Генрих многозначительно поднял палец к закопченному потолку. – Их хотели перехватить около Зеландии…
– Перехватить? – слегка приподнял бровь Торгейр.
– Всегда находится много охочих прибрать то, что плохо лежит, – не вдаваясь в подробности, пояснил рыцарь.
– Это так. И что же помешало?
– Когда корабли герцога Мекленбургского ждали французов в Большом Бельте, те проскочили через Зунд. В тумане. Ночью. В прямой видимости от крепости Роскилле.
Плешивый присвистнул.
– Будь я проклят! Вот это мореходы!
– Позже их видели рыбаки севернее Рюгена. Не знаю, можно ли им доверять, но по всему выходит, что судов сейчас не больше дюжины.
– А что вы хотели? С Зундом не шутят. Еще легко отделались.
– Это так. Но капитул Тевтонского Ордена, поразмыслив, решил, что всё богатство братьев-храмовников может достаться пучине морской.
– А это было бы, по меньшей мере, расточительно! – хохотнул датчанин.
– По меньшей мере, да, – не стал спорить рыцарь. – Наш Орден вынужден нести свет истинной веры диким язычникам здесь, на севере, где трудно обогатиться за счет побежденных народов. Вольно же тамплиерам было накопить свои сокровища: охрана паломников, богатые сарацинские города… На что можем рассчитывать мы? Лишь на отчаянное сопротивление схизматиков[6]. А расходы на содержание армии, на возведение замков ничуть не меньше, чем у храмовников или иоаннитов. И даже больше…
– Я всецело согласен с вами, брат-рыцарь, – почтительно произнес Торгейр, в душе хохоча во все горло. Вот они – борцы за веру! Ни о чем, кроме золота, думать не могут, словно купцы какие-то.
