Я смотрю через сетку на Багдатиса, пытаясь понять, заметил ли он мой приступ боли. Он прихрамывает. Нет, он корчится в судороге. Он упал на корт, схватившись за ногу. Его боль куда сильнее моей. Справиться с врожденными проблемами позвоночника куда проще, чем с неожиданной судорогой. Пока соперник корчится на земле, я понимаю: мне нужно лишь устоять на ногах и постараться отбивать этот чертов мяч — совсем недолго, пока судороги сделают свое дело.
Я забываю о хитрых приемах, об игровой стратегии. Шепчу себе: «Думай об основном. Игра с непрекращающейся болью основана на инстинктах и реакции. Это больше не теннис, это поединок двух воль. Ни ударов, ни ложных выпадов, ни работы ног. Только обмен ударами».
Поднявшись на нога, Багдатис тоже перестал думать о стратегии, перестал думать вовсе и поэтому сделался еще более опасен. Я больше не могу предугадать его действия. Боль сводит его с ума, а безумцы непредсказуемы, особенно на корте. При равном счете я проигрываю свою первую подачу, затем, со второй, подаю ему смачный, мощный мяч на скорости больше 110 километров в час. Он отбивает. Преимущество у Багдатиса.
У меня внутри все опускается. Этот парень не может двигаться и при этом способен отбить мою подачу?
Я вновь оказываюсь в одном жалком, ничтожном шаге от счета 4–5, при котором противник выйдет на финальную подачу матча. Я закрываю глаза и вновь проигрываю первую подачу. Подаю во второй раз — осторожно, неуверенно, лишь бы разыграть это очко, — и тут у Багдатиса почему-то срывается несложный удар справа. Опять поровну.
Когда разум и тело балансируют на грани полного истощения, даже самая маленькая удача кажется официальным извинением от губернатора. Однако я чуть было не проморгал это извинение, упустив первую подачу. Подаю второй раз — и мяч едва не уходит в аут. Еще один подарок. Больше у Агасси.
Я в одном очке от счета 5–4 в мою пользу. Багдатис морщится, собирается с силами, он не сдастся. Выигрывает очко. Вновь поровну.
Обещаю себе: если опять вырвусь вперед, во что бы то ни стало сохраню преимущество.
Сейчас Багдатиса не просто мучают судороги. Он не держится на ногах, в ожидании моей подачи согнулся почти до земли. Я не могу поверить, что он еще в состоянии стоять на корте и, более того, — демонстрировать такую игру. У этого парня в достатке не только волос, но и мужества. Я сочувствую ему и в то же время приказываю себе не питать к противнику жалости. Подаю, он отбивает, пытаюсь ударить в корт — мяч уходит далеко за линию. Аут. Я в шоке, действительно, в шоке. Больше у Багдатиса.
