В тех случаях, когда точный перевод представлялся почему-либо нежелательным, мы пользовались приблизительным обозначением. Так, Хорнби называет наречными частицами (adverbial particles) те короткие неизменяемые слова, которые то употребляются в качестве обстоятельств, то тесно примыкают к предшествующему глаголу, образуя с ним одно лексическое целое. В советском языкознании нет общепринятого названия для этих слов, термин же “частицы” имеет достаточно определенное значение и в этом, случае неприменим. Поэтому мы решились обозначить эти слова как “особые наречия”, что позволяет подчеркнуть их своеобразие, не вызывая в то же время ложных ассоциаций. Особого упоминания заслуживает введенный Г. Палмером и широко употребляющийся в последнее время английскими методистами термин anomalous finites. Так называются личные формы вспомогательных и модальных глаголов, имеющие, как известно, ряд морфологических особенностей и играющие очень существенную роль в английском синтаксисе. Выделяются не глаголы, а именно, отдельные их формы, т. е. do, does и did, например, рассматриваются как три отдельные слова. Своеобразие этих anomalous finites не ограничивается только неправильностью их образования, поэтому мы предпочли обозначить их в переводе как “особые личные формы”.
В своем стремлении упростить изложение автор старается не различать омонимических форм. столь часто встречающихся в английском языке вообще и, в частности, в системе глагола. Такая трактовка представляется нам принципиально неприемлемой, поэтому мы опустили те места книги, где формы сослагательного наклонения (типа if I knew…) рассматриваются как “формы прошедшего времени, имеющие значение будущего времени”, т. е. как ничем не отличающиеся от форм прошедшего времени изъявительного наклонения (типа at that moment I knew… ).
He вполне убедительной, на наш взгляд, является избранная автором трактовка глагольных времен – исходя из реальных временных отношений. Как известно, глагольные временные формы в каждом языке вырабатывались на протяжении многих веков, развивая разные смысловые оттенки, сохраняя пережиточно многие своеобразные черты и нигде не достигая полного соответствия чисто логическим понятиям, не отражая с зеркальной точностью объективной категории времени. Поэтому традиционное рассмотрение глагольных форм и выражаемых ими значений представляется более правильным, чем практикуемое автором (вслед за Отто Есперсеном) произвольное выделение различных понятийных категорий времени, к которым уже подводятся выражающие их глагольные формы. Впрочем, читатель сам сумеет оценить соответствующие разделы книги
