— А я не знаю, рад ли видеть тебя, Нероне... то есть Элизео.
— Вот именно — Элизео! Мое прежнее имя забудь. Так вот, приятель, я рад тебя видеть, потому что ты мне можешь помочь.
— Гм... а захочу ли я тебе помочь?
— Думаю, захочешь, если я дам тебе несколько золотых дукатов.
— О! Ты снова стал богат? Когда же успел?
— Пока не стал, но надеюсь разбогатеть, если займусь полезным промыслом.
— Чем же ты займешься, позволь полюбопытствовать?
— Тем же, чем и ты, — корсарством. — Нероне выразительно усмехнулся. — То есть я хочу сказать — честным корсарством.
— О-о! И ты думаешь, что Кафа для этого подходящее место?
— Я не шучу. — Нероне внезапно стал очень серьезным. — У меня есть немного денег, чтобы для начала купить лодку и присмотреть гнездо для ночлега. А дальше — дальше буду ловить удачу, которую мне пошлет бог или дьявол, уж не знаю кто.
Яунисио понял по глазам собеседника, что тот и вправду намерен вести серьезный разговор, и отвел старого знакомого в сторону, за стену вблизи малых морских ворот, где было не так ветрено и людно, как на причале.
— Ну, ладно, слушаю тебя... Элизео, — сказал он не слишком приветливым голосом, и на его смуглом, обветренном лице морского волка отобразилась насмешка. — Чего ты хочешь от меня?
— О, совсем немногого. Хочу, чтобы ты показал мне побережье Таврики. Хотелось бы изучить здешние места, знать все бухты, бухточки, гроты и щели, где можно укрыться от бури и спрятаться от преследователей. Для начала возьми меня в плавание на своей галере, я же видел, что ты готовишь ее в путь.
— Да, «Лоба» сегодня отплывает в Константинополь.
— «Лоба»? Это в память о твоей неверной подружке, да?
— А тебе какое дело? — недовольно пошевелил густыми бровями Яунисио. — Меньше всего нуждаюсь в замечаниях такого содомита, как ты.
— Ну, ну, не сердись, я же пошутил, — примирительно сказал Нероне. — Мне все равно, как называется твоя галера, лишь бы она плыла вдоль таврийского побережья и останавливалась в тех местах, где обитают честные корсары... я хочу сказать, такие, которые не предают друг друга и нападают только на язычников, мусульман, а также разжиревших купцов, не желающих делиться с ближними. Если возьмешь меня на борт своей галеры, внакладе не останешься.
— Хорошо, я согласен, — кивнул Яунисио после некоторого раздумья. — Только плыть ты будешь не со мной, я остаюсь в Кафе. «Лобу» поведет один из моих помощников. Но ты не сомневайся: он не хуже меня знает все побережье Таврики, а по пути в Константинополь зайдет еще в Монкастро
