— О Господи, ну разумеется, нет!
Наступило молчание, а затем Шимона робко спросила, слегка запинаясь:
— Вероятно, вы думали… что он захочет… сделать ее своей… любовницей?..
Снова воцарилось молчание, и вдруг герцог разразился гневной тирадой:
— Может быть, вы перестанете разговаривать в таком тоне? Вам он вовсе не идет. Кроме того, вам не следовало бы даже думать о таких вещах!
Шимона удивленно взглянула на герцога, но он продолжал:
— Ваша няня права. Вы ввязались в рискованную игру, и она может оказать на вас весьма нежелательное влияние, а поэтому чем скорее все закончится, тем лучше!
При этих словах герцог сжал губы, что придало его лицу необычно жесткое выражение, и впервые с тех пор, как фаэтон покинул Лондон, он подстегнул лошадей, как будто хотел поскорее попасть к месту назначения.
После такой гневной отповеди Шимоне ничего не оставалось, как только погрузиться в молчание, что она и сделала.
На какое-то мгновение ей тоже захотелось, чтобы все поскорее кончилось. Она наконец останется одна и сможет предаться своим невеселым размышлениям…
Между тем день уже начинал клониться к вечеру, когда экипажи наконец достигли имения герцога, которое называлось Мелтон-Пэддокс.
К замку вела длинная прямая дорога. Проехав по ней, фаэтоны остановились, и взору Шимоны открылось здание, которое, надо сказать, не произвело на нее слишком благоприятного впечатления.
Центральная часть была трехэтажной. К ней примыкали два двухэтажных крыла, похожих на распростертые руки.
Шимона решила, что эти пристройки были сделаны позднее, а сам замок относится ко времени правления королевы Анны. Впоследствии ее предположение подтвердилось.
Вначале у Шимоны создалось впечатление, будто их вовсе не ждут, но оно вскоре рассеялось. Не успели фаэтоны остановиться, как из парадной двери замка навстречу им высыпали многочисленные слуги, одетые в форменную ливрею Рейвенстоунов. Тут же на пороге стоял и старый Мак-Крейг, он вышел из дома поприветствовать вновь прибывших.
— Надеюсь, сэр, что вам не пришлось долго ждать, — сказал герцог, протягивая руку старому джентльмену.
— О нет! Я приехал всего полчаса назад, — успокоил его Мак-Крейг.
Все общество направилось в большую комнату, обставленную, на взгляд Шимоны, в сугубо мужской манере.
Там находились длинный кожаный диван и в тон ему кресла, а на стенах красовались гравюры с изображением лошадей и собак.
— Рад снова видеть вас, дорогая, — приветливо обратился старик Мак-Крейг к Шимоне.
