Бойцы Красной армии, изучая боевые действия бригады Котовского, естественно, спрашивают — как и за что убит Котовский и им по заданию политуправления округа несут околесицу, что в пьянке Зайдер застал Котовского на месте преступления со своей женой и застрелил его. Это что? — К физической смерти еще моральная, уничтожить и облить грязью. Но Котовского народ знает, как преданного партийца, как борца за социализм; и им нельзя умолчать о нем, — так на всех торжественных собраниях в дивизиях они выступали о Котовском, и говорили как о лихом кавалеристе, никогда ни слова как о партийце.
Судьба детей Котовского не интересовала его «товарищей-соратников».
На меня они смотрели как на верного пса Котовского и они в этом не ошиблись. Их месть порой была мелочной. Старые бойцы-котовцы помнят, что после разгрома Петлюры в Паланке они представили список к представлению к награде (Григорий Иванов, предоставлял это право полковым комиссиям, а затем утверждал списки) и в том числе меня представили. Григорий Иванович зачеркнул меня, сказал, что хотя я и заслужила, но эта награда будет горька, ибо бросят в упрек «товарищи», что Котовский наградил свою жену орденом. После смерти Григория Ивановича, они снова подали характеристику к 10 годовщине Кр. Армии к награждению меня орденом — вычеркнута. К десятилетию дивизии им. Котовского бойцы снова ставили вопрос — вычеркнута и т. д.
На праздновании десятилетия АМССР я по болезни не могла быть, но считала, что Гришутка должен быть, тем более что предстояло открытие памятника на могиле отца. Я отправила Гришу с бывшим бойцом. У руководителей АМССР Старого и Воронович нашлось нахальства не дать места на трибуне сыну Котовского. Григорий Иванович Петровский увидел Гришу и взял его на все время празднества, и с собой привез его домой в Киев.
Мучительно было все это пережить за 12 лет. Первый год до суда я день и ночь искала пути раскрытия убийства — дошла до галлюцинации. Процедура суда убедила меня в пристрастии суда. Я замкнулась. Я ждала, что правда выявится, но до 1937 г. считала, что Котовский убит румынской сигуранцей, а они только рады были, что нет судьи их совести, который знает их мелкие душонки, а теперь у меня твердое убеждение, что они его поспешили убрать с дороги, а затем убрали и убийцу, как липший язык.
Ведь неслучайно, что после нашего приезда в Чабанку, туда приехала отдыхать мать Фельдмана — одного из расстрелянной восьмерки. Она могла описать всю обстановку, кстати сказать очень подходящую для убийства Котовского.
