Вообще-то на нее, на Марину, какая-то негласная охота в поезде явно ведется. Или не охота, а скорее пригляд. На потом.
А и ладно, приехали, чего теперь виноватых искать. Истина – вот она: поезд ушел. Буквально. Вместе с сумками, чемоданами, недопитым чаем, вместе со Слимом и его гоп-компанией. В никуда ушел и со всеми концами, вон – даже рельсов никаких не наблюдается, равно как и проводов, обозначающих если не железную дорогу, то хотя бы худо-бедно цивилизованную частичку мира. А они, то есть Пастух и его гоп-компания, выброшенные в никуда, в кусты, на травку, остались живыми, более-менее целехонькими, но – на обочине. Как родной уже железной дороги, так и, говоря высоким штилем, на какой-то глухой обочине реальной жизни. Что скверно. И непонятно. Во-первых, как существовать в параллельном пространстве? Во-вторых, где в этом пространстве поезд, с которого они соскочили, да и есть ли здесь поезда? В-третьих, куда тут податься незваным пришлецам? Кругом – ни души. Ни намека на душу. Даже птичек не слышно. И с каких пор голимая фантастика, писанная-переписанная, вдруг стала реальностью? И реальность ли она?.. Хотя вот она – реальность: ни вагона, ни бандюков, зато заоконная природа имеет реальное место в большом объеме…
Он сформулировал внутри себя целый сонм сомнений, а высказал их кратко.
– И чего дальше? – спросил короче некуда и в никуда.
– Ждать, – сказала невидимая пока Марина, но внятно и бодро сказала, что Пастуха успокоило.
– Чего ждать? – заинтересовался Стрелок.
– Возвращения, – ответила Марина. – Вы, надеюсь, помните мои сбивчивые рассказы о наших с мужем опытах?.. Да, мы, как видите, в ином пространстве, внешне – не так уж и ином, но, по-любому и к сожалению, очень ненадолго. Через… – замолчала на мгновение, что-то в уме прикидывала, – максимум через четыре минуты мы вернемся назад, действие прибора – я рассказывала, вы должны помнить, – очень кратко, мы вот-вот вернемся, пардон за термин из научной фантастики, в наш родной мир.
– В вагон прямо? – спросил Стрелок.
– Не знаю, – сказала Марина. – Все наши с мужем эксперименты проводились в стабильно ориентированном пространстве, то есть в одной и той же комнате, в лаборатории. Мы оттуда уходили… ну, проще, исчезали и возвращались туда же. А здесь – поезд. Он вообще-то скорый, поэтому и уехал. Ему стоять не положено. То есть мы ушли из объекта «поезд» и попали в объект… ну, скажем, «мать-природа». Sic! Или проще сказать: бобик сдох. И нет никаких гарантий, что мы окажемся именно в поезде, а не в том месте пространства, из коего мы исчезли с помощью, как некоторые выражаются, черной коробочки. То есть где-то на рельсах на шпалах, как там еще говорится – в полосе отчуждения. А поезд укатил далеко-далеко. С концами. Вы хотите на рельсы и шпалы?
