В день вечеринки она раненько позвонила Пастуху, спросила:
– Вы не забыли?
Он не забыл.
– Гости к семи вечера начнут сходиться, – сказала Марина, – значит, как у вас в Столице положено, до восьми в основном соберутся. А то и позже… А вас очень прошу: придите пораньше. И Стрелок пораньше будет, я его упросила. А то мне как-то не по себе: новая квартира, новые люди, за окном все такое незнакомое… Мне еще и женщину в помощь отрядить посулили… И Лиза вот пока здесь… Но вы придите, придите хотя бы в полседьмого, ладно?..
Пастух пообещал.
Ему не хотелось идти в гости, сидеть за столом с очень малознакомыми людьми, краем глаза виденными в вагоне поезда, слушать застольный треп, как говорится, за жизнь. Но слово дадено, пусть даже и сгоряча, отступать Пастух не научился.
Вот, правда, костюма у него не было, не говоря уж о галстуке. А нормальные брюки были. И утюг наличествовал. Плюс – вполне приличная малоношеная куртка, в коей он запросто ходил в контору к Наставнику. И никто ни разу не упрекнул за непротокольный вид. А тут – в гости всего-то. Чай не прием на высшем уровне…
Купил в магазине две бутылки французского вина – одну красного, а другую белого. Постарался взять подороже. Сам в винах ничего не понимал, в его жизни только крепкие напитки имели место, да и то невеликое. Ну и букетом, конечно, отоварился: красные розы – эмблема любви, кино такое было…
Позвонил в дверь вовремя.
Открыла проводница Лиза.
– Здравствуйте, проходите, – заговорила быстро, – а у меня три дня отгула, а Марина приглашала, просила прийти пораньше, я здесь уже давно, и все готово, и стол накрыт, милости просим.
Да и зачем отказывать, коли так подробно просят?
А тут и Марина возникла – в кухонном передничке, раскрасневшаяся, как всегда радостная.
– Проходите-проходите, – зачастила, – у меня здесь пока очень казенно, как будто в гостинице где-то, но на это время нужно, чтоб дом ожил, а здесь хорошо, хорошо, а вид из окна – ну просто с ума сойти, всю Москву видно, и она и вправду красивая…
Марина повела Пастуха показывать новое жилье. Квартира и впрямь была большой, просторной, потолки высоченные, мебель явно сиженная-леженная, но все еще крепкая и солидная, а вид из окна просто чумовой. Хотя с этажа, скажем, двадцать четвертого, последнего, было бы круче. Но за неимением гербовой, как говорится, плюс еще одна половинка другой поговорки: дареному коню… и так далее.
Марина усадила Пастуха в гостиной перед немалой телевизионной панелью, включила ему какой-то футбол и сказала:
