Изображения же на двух нижних полях гербов разные в зависимости от должности их владельца. Так, у Казарского в нижнем левом золотом поле изображены переплетенные между собой масленичная и лавровая ветви, а в правом серебряном — бриг «Меркурий» под всеми парусами. Изображение целиком всего брига подчеркивало, что этот герб принадлежит командиру судна. Помимо этого на гербе Казарского нашлось место и родовому знаку дворян Казарских: извивающемуся на красном поле ужу с яблоком во рту и дворянской короной на голове. У старшего офицера «Меркурия» лейтенанта Новосильского масленичная ветвь в золотом правом поле, а Андреевский флаг в серебряном левом подчеркивал вторую по значимости должность на судне. У второго лейтенанта брига лейтенанта Скарятина, соответственно, внизу помещены масленичная ветвь и якорь. На гербе мичмана Притупова изображена такая же масленичная ветвь славы, а вместо якоря — мачта с распущенными парусами. У штурмана Прокофьева в золотом поле был помещен дуб, а в правом серебряном — венок из лавровой и масленичной ветвей, обрамляющих морской компас.
Помимо всех других наград тогда же Николай I назначил Казарского и флигель-адъютантом, то есть офицером для выполнения особо важных дел и имеющим прямой доступ к императору. Это было со стороны Николая проявлением особого доверия. Тогда же была выбита и специальная памятная медаль в честь этого достославного события.
А 29 июля 1829 года состоялся высочайший указ на имя морского министра: «32-го флотского экипажа 18-пушечному бригу “Меркурий”, за славные подвиги с двумя неприятельскими кораблями, дарован флаг с знамением св. великомученика и победоносца Георгия. Мы желаем, дабы память беспримерного дела сего сохранилась до позднейших времен, вследствие сего повелеваем вам распорядиться: когда бриг сей будет приходить в неспособность продолжать более служение на море, построить по одному с ним чертежу и совершенным с ним сходством во всем другое такое же судно, наименовав его “Меркурий”, приписав к тому же экипажу, на который перенести и пожалованный флаг с вымпелом; когда же и сие судно станет приходить в ветхость, заменить его новым, по тому же чертежу построенным, продолжая сие таким образом до времен позднейших. Мы же желаем, дабы память знаменитых заслуг команды брига “Меркурий” и его никогда во флоте не исчезала, а переходя в род на вечные времена, служила примером потомству».
В живописи наибольшую известность получили картины, посвященные подвигу «Меркурия», написанные И. Айвазовским. В 1847 году Айвазовский получил звание профессора, а в июле 1848 года открылась его юбилейная выставка в Феодосии, где были выставлены его новые произведения, в том числе и картина «Бриг “Меркурий” после победы над двумя турецкими судами встречается с Русской эскадрой». Несколько позднее Айвазовский написал еще одну картину — «Бриг “Меркурий” ведет бой с двумя турецкими судами». Еще раз художник возвратился к теме подвига брига «Меркурий» уже в 1892 году, написав новую картину — «Бриг “Меркурий” атакован двумя турецкими кораблями». Заметим, что на картине «Бриг “Меркурий” ведет бой с двумя турецкими судами» бриг изображен буквально зажатым между двумя турецкими кораблями, на такой «кинжально» малой дистанции, что, будь такое в реальности, он не имел бы никаких шансов уцелеть. До сих пор историки и искусствоведы спорят, специально или нет, художник изобразил «Меркурий» в столь безнадежном положении. Возможно, он хотел усилить драматизм ситуации, который бы усилил эффект картины и еще более значимо высветил подвиг маленького брига над нависающими над ним громадами линейных кораблей. В разные годы к теме боя брига «Меркурий» обращались и такие известные отечественные художники-маринисты, как Барри, Иванов, Лубянов, Красовский, Чернецов, Печатин. Любопытно, что раму для картины Красовского изготовили из дерева корпуса самого «Меркурия». На картине, авторство которой предположительно принадлежит А. Шифлару, хорошо видно использование экипажем «Меркурия» весел. Отметим и такой факт, что картины боя всех других авторов куда более реалистичны, чем знаменитое полотно Айвазовского.
