Здесь обошлось без подвешенных под потолком окороков. Вдоль стен громоздились застекленные буфеты, и за их дверцами виднелись кружевные салфеточки, а поверху стояли расписные тарелки. На самой широкой стене висела картина, изображавшая чипионский маяк на закате.
Окон не было.
Внезапно из помещения с телевизором донесся шум — крики картежников по поводу только что забитого гола, визг стульев по кафельному полу, но все перекрыл восторженный вопль телекомментатора. Ей совершенно не хотелось оставаться в этом помещении без окон. Уж лучше вернуться туда, где играли в карты, или, на худой конец, к любителям хереса у стойки бара.
А вдруг он не придет? Конечно, эта мысль все время вертелась в голове, пока она ехала из Санлукара в Чипиону (а может, и раньше, когда стояла перед зеркалом в номере и не знала, что надеть), но никогда так навязчиво, как сейчас.
Она представила себя за столиком с графинчиком вина. Одинокая женщина в ожидании свидания, которое не состоится. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем официант оповестит всех и кто-нибудь из картежников подойдет к ней, несчастной, одинокой иностранке, и пригласит ее выпить с ними?
Тем временем официант смахнул со стола пару несуществующих крошек и отодвинул стул. Отсюда открывался самый лучший вид на картину с маяком.
– ¿Le va bien? [67]
Он взглянул на нее, даже одарил широкой улыбкой и, раскинув руки, шагнул к ней — так ей, во всяком случае, показалось, — но миновал ее и устремился к двери:
— ¡Señor Kennedy! ¡Que gusto! ¿Es para comer? [68]
А вот и он, уже вошел, пожал официанту протянутую руку, похлопал по плечу.
— ¿Que pasa, José? [69]
Звук «х» в имени Хосе он произнес не хрипло, как положено по-испански, а просто на выдохе, получилось что-то вроде Осе. Одна его рука лежала на плече испанца, другой он махнул Мириам.
— Hi .[70]
— Hi. — Она тоже легонько махнула в ответ и поспешно опустила руку.
На нем были те же шорты и белые найковские кроссовки, что и в первый день, когда он приезжал на джипе. И те же солнечные очки. Их он в помещении не снял. Не хватало только бейсболки.
Она кое-что заметила, но поначалу не могла толком объяснить — что-то в его улыбке, в жесте, каким он запустил руки глубоко в карманы шорт, перед тем как войти в столовую. Официант — Осе! — перевел взгляд с Брюса Кеннеди на Мириам, потом услужливо отодвинул стулья от стола, приглашая гостей садиться.
— Sorry I’m late .[71] — Он щелкнул по черному циферблату часов на черном браслете. — Вроде последний день, завтра и послезавтра съемок нет.
