Бен поднес к губам стакан. Мириам слышала, как кубики льда стучали о его зубы, когда он залпом осушил стакан. Он вытер рот тыльной стороной руки и на мгновение закрыл глаза.
— Полагаю, мои фильмы тоже вызывают у тебя усмешку? — Он снова открыл глаза. — Все мои фильмы до сих пор вызывали у тебя усмешку, но ты щадил меня и не говорил мне это прямо в лицо?
Нижняя губа у него задрожала — Мириам не удивилась бы, если бы он расплакался.
Стан откинулся на стуле и широко развел руками:
— Помилуй, Бен. Ты же мой друг. А к фильмам друзей относишься иначе. Трудновато разделить эти вещи.
— Прошу прощения. — Бен поднялся, поморгал глазами, Мириам видела, слез в них не было. Интересно, заметил ли Стан. — Мне надо отойти.
Бен нетвердой походкой двинулся в сторону туалетов, задевая по пути стулья и столы.
— Господи, опять, — сказал Стан. — Ну почему я не умею придержать язык? — Он выдернул из-за ворота салфетку, разгладил ее на коленях, положил на стол.
Мириам хотела сказать, что дело не в нем и что Бен, стоит ему перебрать, всегда начинает дурить и вести себя по-детски, только она не знала точно, когда началось ребяческое поведение: когда он опьянел или когда он разом опрокинул в себя стакан.
Не обращайте внимания, хотелось ей сказать. Он всегда такой. Он очень ценит вашу дружбу.
Но она промолчала. Смотрела на Стана Фоортхейзена. Стэнли Форбса. И думала о жизни — о собственной жизни, — как бы все сложилось, будь она замужем за человеком, которому хватило бы мужества сжечь за собой все мосты и переехать в другую страну.
В интервью у бассейна Стан еще играл роль преуспевающего режиссера. Теперь же он был преуспевающим режиссером, пусть и не с такими фильмами, которые нравятся нидерландскому зрителю. Она вспомнила один документальный фильм про Стэнли Форбса на съемочной площадке, за работой над одним из фильмов. Он был в выпендрежной камуфляжной куртке и черной ковбойской шляпе с широкими полями. Ему это необходимо, чтобы стать Стэнли Форбсом, так ей казалось тогда. Чтобы верить в Стэнли Форбса.
— Знаете, в чем корень всех проблем? Здесь, в Нидерландах? — Стан глубоко вздохнул и посмотрел на Мириам.
Впервые за весь вечер она присмотрелась к его одежде. Белая фирменная сорочка и темно-серый полотняный пиджак. Отнюдь не форменная одежда человека, который пытается быть другим, — в более поздних репортажах со съемок других его фильмов исчезли и камуфляж, и ковбойская шляпа, припомнила Мириам.
