Эмили из Молодого Месяца. Искания | страница 19

Эмили, ничего не видя перед собой, добрела до дома и оплакала старого друга в своей любимой комнате, где всегда предавалась мечтам. Мужественная старая душа! Уйти во мрак — или в солнечный свет? — со смехом и шуткой. Каковы бы ни были недостатки старого мистера Карпентера, его никогда нельзя было назвать трусом. Она знала, что теперь, когда он ушел, в ее мире будет холоднее. Ей казалось, что с той минуты, когда она в темноте покинула Молодой Месяц, прошла не одна ночь, а много лет. Какое-то внутреннее чувство говорило ей, что она расстается со своей прежней жизнью. Смерть мистера Карпентера не внесла никаких внешних перемен в ее существование. Тем не менее той ночи предстояло оказаться одной из вех, оглядываясь на которые, Эмили могла сказать: «После этого события все стало иным».

Всю жизнь она взрослела вот так — рывками. Долгие месяцы и годы все шло тихо и без перемен, а затем приходило неожиданное осознание того, что она вышла из-под «низких сводов прошлого»[7] и очутилась в каком-то «новом храме» души, гораздо более просторном, чем все те, через которые прошла прежде… Хотя каждый раз этот переход вызывал в первое время ощущение потери и холодок в сердце.

Год после смерти мистера Карпентера прошел для Эмили спокойно — тихо, приятно, и, пожалуй (хотя она и пыталась подавить эту мысль), немного однообразно. Не было Илзи, не было Тедди, не было мистера Карпентера. Перри появлялся лишь изредка. Но разумеется, летом приезжал Дин. Девушка, с которой дружил Дин Прист, не могла чувствовать себя совсем одинокой. Они всегда были такими добрыми друзьями — с того давнего дня, когда она сорвалась с обрыва и повисла на утесе скалистого берега залива Молверн, а Дин ее спас. И не имело никакого значения ни то, что он слегка хромал, ни то, что одно плечо у него было выше другого, ни даже то, что мечтательный блеск зеленых глаз иногда придавал его лицу жутковатое выражение. В целом, не было на свете никого, кто нравился бы Эмили так, как нравился Дин. Думая об этом, она всегда мысленно подчеркивала слово «нравится». Все же существовали кое-какие смысловые оттенки, о которых мистер Карпентер понятия не имел.

Тетя Элизабет неизменно относилась к Дину неодобрительно. Впрочем, она никогда не питала особой любви ни к одному из Пристов.

Судя по всему, имела место некая природная несовместимость характеров, которой Марри и Присты никогда не могли преодолеть, даже несмотря на браки, изредка заключавшиеся между членами этих двух кланов.