Шовелен протянул ему на ладони несколько золотых.
— Довольно этого, чтобы развязать твой честный язык? — презрительно спросил он.
Еврей более не колебался.
— Что угодно вашей милости?
— Знаешь ли ты дорогу к хижине Бланшара и можешь ли отвезти меня туда?
— Как ваша милость могли узнать? — воскликнул пораженный еврей.
— Молчи и слушай! Знаешь ты это место?
— Знаю: сперва надо ехать по Сен-Мартенской дороге, потом идти пешком по тропинке, ведущей через прибрежные скалы.
Шовелен брезгливо бросил еврею несколько золотых.
— Теперь слушай, — сказал он, когда золото перешло в карман еврея, — ты повезешь меня по следам англичанина. Если я найду своего друга, ты получишь в десять раз больше того, что уже получил; если же окажется, что ты обманул меня, мои люди так вздуют тебя, что твоей душе, может быть, придется навсегда покинуть твое грязное тело. А теперь ступай, запрягай свою лошадь и знай, что я всегда держу слово!
Еврей низко поклонился и выскользнул из комнаты.
— Мой плащ и сапоги! — крикнул Шовелен, со злорадной улыбкой потирая костлявые руки. — Дега, возьмите у Жютле еще парочку молодцов и отправляйтесь за мной — вы нагоните нас на Сен-Мартенской дороге. Нам, по-видимому, предстоит жаркое дело. Помните, что роялисты недурно управляются шпагой, а наш друг англичанин дьявольски хитер и силен как бык.
Он переоделся в свой обычный костюм и пришел, по-видимому, в прекрасное настроение, даже выказал несвойственную фамильярность, потрепав по плечу своего секретаря.
— Я даю вам шанс захватить очень важного пленника, — конфиденциальным тоном сказал он. — Действуйте осмотрительно и позаботьтесь о выборе людей. А интересно будет видеть, как побледнеет огненно-красный цветок! — со злобным хохотом прибавил он, сделав выразительный жест, заставивший Маргариту задрожать от ужаса.
На дороге
Маргарита быстро решилась: она будет следить за врагом и не допустит, чтобы он напал врасплох на ее мужа. Сэра Эндрю она ждать не будет. Оставшись одна после ухода Шовелена, она выглянула из-за занавески и прислушалась: в доме было совершенно тихо, старики Брогары, очевидно, улеглись спать. На дворе Дега отдавал приказания, потом послышались глухой голос еврея, понукавшего лошадь, и стук колес по неровной дороге. Когда эти звуки замерли, Маргарита сошла с чердака, закуталась в свой темный плащ и выскользнула из хижины. По обеим сторонам дороги, пролегавшей как раз за домом Брогара, тянулась живая изгородь из густого кустарника, и так как ночь была довольно темной, то Маргарита, прячась в тени, надеялась остаться незамеченной. На ее счастье, луна все время оставалась за облаками. Кругом царила мертвая тишина; лишь издалека, подобно протяжным стонам, доносился унылый шум океана.
