— Клянусь, я… э-э… страшно огорчен, что-о… помешал вам э… э… ужинать, — говорил Блейкни, лицо которого не выражало, впрочем, ни огорчения, ни сострадания. — Суп вообще штука неважная. Один из моих… э… э… друзей… э… э… вот так-то… подавился им, совсем как вы сейчас… и… умер. — И очевидно, желая предохранить Шовелена от такой грустной участи, он принялся усердно колотить его по спине, пока француз наконец не оправился. — Что за поганая нора! — сказал сэр Перси. — А? Не правда ли? Дело дрянь! И что это с болваном Брогаром? Спит он… э… э… или оглох?
Он уселся за стол, налил себе вина из бутылки Шовелена и спокойно принялся за суп.
Совершенно оправившийся Шовелен с любезной улыбкой протянул ему руку.
— Весьма рад встретить вас, сэр Перси! — сказал он. — Ваше неожиданное появление страшно поразило меня: ведь я полагал, что вы по ту сторону Ла-Манша. Я чуть не задохнулся от кашля.
— Да-а… вам так было неладно… месье… Шобертен.
— Извините, сэр, мое имя Шовелен!
— Тысячу извинений! Да-да, конечно, вас зовут Шовелен… э-э… всегда путаю иностранные имена. Простите, пожалуйста! — И беззаботный щеголь спокойно продолжал уплетать суп, как будто приехал в Кале специально с целью поужинать в этой грязной берлоге, в обществе своего злейшего врага. Затем он невинным тоном сказал: — А я, знаете, и не подозревал… э-э… что вы принадлежите к духовному званию.
— Гм! Гм!.. Я… — пробормотал растерявшийся Шовелен.
— Но я всегда и везде узнал бы вас, — невозмутимо продолжал Блейкни, наливая себе второй стакан вина, — хотя шляпа с париком, конечно, меняет вашу наружность.
— Надеюсь, леди Блейкни здорова? — прервал Шовелен, торопясь переменить разговор.
Блейкни не спеша доел суп и допил вино, потом, как показалось Маргарите, оглядел комнату быстрым и проницательным взглядом и наконец сухо ответил:
— Благодарю вас! Леди Блейкни совершенно здорова.
«Все мы готовы положить жизнь за вашего мужа!» — звучали в душе Маргариты слова сэра Эндрю, пока она, затаив дыхание, следила за разыгрывавшейся перед нею сценой. Глядя новыми глазами на упрямый широкий лоб, глубоко сидящие голубые глаза, выражавшие теперь непреклонную волю, на могучую фигуру, дышавшую силой и энергией, она поняла, почему так велико было его обаяние среди членов Лиги Алого Первоцвета: он рыцарь! Он герой!
Шовелен с тревогой поглядел на часы: где же запропастился Дега со своими людьми? Настал час дерзкого англичанина!
— Вы едете в Париж? — самым непринужденным тоном спросил он сэра Перси.
