- Понимаю, доктор.
- Вот именно. Осторожность никогда не помешает. Нация в беспокойстве. Мне вспоминается, что я сказал по этому поводу конгрессу шесть лет назад, когда мне пришлось давать показания перед комиссией. Я сказал им... вы записываете все это?
- Да, сэр. Диктофон работает.
- Отлично, отлично. - "Джентльмены..." - сказал я им...
Первая неделя пребывания Гара под куполом здания Индикатора была полна бестолковщины и неразберихи. Время для изучения работы Индикатора оказалось в высшей степени неподходящим, поскольку весь обслуживающий персонал пребывал в полнейшем замешательстве.
В понедельник на следующей неделе Друсилла Фри сказала Гару:
- Красный узор распространился к северо-востоку до самого Соленого Озера. И такой же рисунок наступает с севера, от Сиэтла. Не похоже, чтобы доктора Уизерса это очень беспокоило, но других...
- А что же Секретная Служба? - спросил Гар. - Разве они ничего не обнаружили?
- Нет. Ничего существенного. Они опрашивали людей в течение целой недели - тех, индекс которых постоянно указывает на гнев. Но все без толку. Ничего заслуживающего внимания.
- Все-таки, похоже, что-то назревает, - заметил Гар. - Но, может быть, доктор и прав, все это просто совпадение...
- Совпадение! - проговорил Уизерс во второй половине того же дня. Они оба работали в заставленном книгами рабочем кабинете доктора. По сравнению с прошлой неделей манеры Уизерса существенно изменились. Не осталось и следа от той уверенности и непринужденности, с которой держался тогда этот коротышка. - Каждый может рассердиться, Гар. И причин тому - тьма! Вот посмотрите...
Он закатал рукав куртки и вытянул руку. Под бледно-голубым номером "СУ-I" трубочка Индикатора слабо светилась красным.
- Вот видите! - повторил он. - Я сержусь!
Уизерс нервно хохотнул, опустил рукав и снова сел в кресло. Митчелл через окно кабинета рассеянно наблюдал за игрой теней на лужайке.
- Ладно, пойдем дальше, Гар. На чем это я остановился?
- Вы начали было рассказывать о выступлении перед комиссией.
- Верно, верно. Да, так вот... Выложил им только факты, неприкрашенную правду. "Война кончилась, джентльмены, - сказал я им, - но мир ничего или почти ничего из нее не вынес. И теперь все водородные бомбы на земле не могли бы повлиять на один-единственный фактор, который крепчайшей цепью связал человека с насилием и хаосом. Эмоции! Элементарные, наипростейшие чувства! До тех пор, пока интеллект не найдет средств, с помощью которых он мог бы проследить их дикие тропы, страна обречена терпеть непрерывные бунты, самовозникающие политические фракции, целые армии в распоряжении частных лиц, вооруженные стычки, грабежи, кровопролития, беспорядки и всеобщий разброд. Чувство должно находиться под строгим контролем, должно быть заключено в четкие рамки определенных требований с такой же уверенностью в необходимости этого, с какой мы лечим хронические заболевания, когда единственная надежда на благополучный исход заключается в постоянной бдительности и неослабном надзоре..." Вы уверены, Гар, что диктофон работает?
