Уже когда встало солнце, Ракутин прибыл на командный пункт 282-го стрелкового полка майора Батлука, занявшего оборону по реке Чужумка, включая село Богородицкое. Здесь он встретил нового начальника штаба 19-й стрелковой дивизии майора Даниловича. Выслушав его доклад, Ракутин одобрил решение командования дивизии обороняться по реке Чужумка и приказал встретить части 103-й моторизованной дивизии и «посадить ее в оборону у села Богородицкое, фронтом на юго-запад».
Уже расставаясь, командарм обратил внимание на стоявшую под прикрытием деревьев автомашину ЗИС-101 и улыбнулся.
— Ну, начальник штаба, у тебя не машина, а настоящая лайба.
— Да, товарищ командующий, вчера фашист с бреющего полета поджег мою «эмку». А эту мы взяли еще по мобилизации в Воронежском обкоме комсомола.
— Вот что, товарищ майор, бери в свое распоряжение один из этих трех бронеавтомобилей, что сопровождают меня. А свою машину пока оставь здесь.
Данилович радостно взглянул на Ракутина.
— Спасибо, товарищ командующий, — проговорил он.
— Доложи об этом своему командиру и скажи, чтобы дивизия жестко оборонялась по рубежу Богородицкое — Клемятино и далее на восток. За дорогобужское направление будет отвечать сто третья моторизованная дивизия. Вашей дивизии необходимо надежно прикрыть направление на Мархоткино.
«Своим спокойствием, товарищеской простотой и доброжелательностью к людям, — говорится в воспоминаниях Даниловича, — генерал Ракутин располагал их к себе. Когда я уже ехал в бронеавтомобиле, члены его экипажа очень тепло отзывались о командарме».
А Ракутин продолжал колесить по полям и перелескам от одного КП к другому, время от времени останавливаясь то у артиллерийских позиций, то чтобы переждать очередной налет немецкой авиации или артобстрел. А его в этот день с утра по тем же полям и перелескам разыскивал корреспондент «Известий» и «Красной звезды» Константин Симонов, двадцатишестилетний поэт и драматург, интендант 2-го ранга.
«Наконец, когда впереди слышалась не только артиллерийская стрельба, но и далекая пулеметная, мы увидели у самой дороги две машины и группу военных.
Загнав свои машины под деревья, мы подошли к военным. Их было всего пять человек. Генерал Ракутин, дивизионный комиссар — член Военного совета и трое пограничников — капитан и два сержанта. Это и составляло собой весь полевой штаб Ракутина, который мы искали.
Я хорошо запомнил генерала, — пишет Симонов в книге “Разные дни войны” (т. I, гл. 8), — он мне понравился. Он был совсем еще молод, на вид лет тридцати — на самом деле ему, кажется, было значительно больше, — белобрысый, высокий, хорошо скроенный, в генеральском френче, с маузером через плечо и без фуражки. Фуражка и генеральская никелированная сабля лежали у него в машине.
