- Ну ладно. Что ж нам теперь делать? - она была уже спокойна.
- Не знаю.
- Давайте отвернёмся друг от друга и оденемся. Только честно! Где ваша одежда?
- Вот тут, под деревом.
- Это нечестно! У меня всё на другом берегу, а там нет ни одного дерева.
- А если... закройте глаза!
- Зачем? Что Вы хотите?
- Мне надо выйти на берег.
- А Вы... - но она не договорила, замолчав на мгновенье, затем закрыла глаза и отвернулась.
Я выскочил на берег с такой быстротой, на какую был только способен. В мгновение ока натянув свою амуницию, я помчался через плотину на другой берег и, подхватив её вещи, галопом вернулся обратно.
- Вот, - проговорил я, - одевайтесь.
Я стоял и смотрел на неё.
- Что ж Вы смотрите? Отойдите же куда-нибудь!
Я сообразил, наконец, каким глупцом выгляжу со своей невольной добродушной улыбкой, и поспешно отошёл.
- Ну вот. Я готова. - послышался скоро её голос.
Я повернулся. В сумраке белело её лицо, светились открытые коротким халатиком ноги.
- Можно я Вас провожу? - неожиданно для самого себя произнёс я, приблизившись к ней.
- Можно, - она засмеялась, - теперь можно даже узнать, как меня зовут.
- Как? - я был сбит с толку и говорил первое, что приходило в голову.
- Наташа. А Вы, наверное, топитель и спаситель в одном лице?
- Нет, я - Сергей.
- Так пойдёмте, Сергей, здесь нам больше нечего делать.
Мы шли по тихим переулкам, дышавшим теплом, и Наташа, смеясь, рассказывала мне, как она испугалась в первое мгновение. Я постепенно приходил в себя, смеялся в ответ и тоже пытался рассказывать ей о своих нелепых страхах.
Так мы добрались до станции, освещённой несколькими яркими лампочками. Перрон был пуст. Наташа остановилась.
- Не провожайте меня дальше. Тут уже близко.
- Но почему? Я тоже живу рядом...
- Не надо.
- Хорошо. А можно увидеть Вас завтра?
Она посмотрела на безлюдный перрон, потом повернулась ко мне.
- Я завтра пойду в кино с соседкой, если хотите, приходите тоже.
- Да, я обязательно приду.
- До свидания.
Она пошла быстрым шагом. Я стоял и смотрел ей вслед.
На следующий день я пришёл в кинотеатр за час до начала сеанса. Ещё никого не было. Люди стали подходить, когда я закуривал третью сигарету. Я стоял за колонной и всматривался во всех проходящих. Сумерки ещё не спускались, стояли долгие июньские дни. Изредка мимо клуба по разбитой грунтовой дороге проходили машины, и пыль, поднятая ими, долго висела в воздухе. У меня дрожали руки, когда я прикуривал - не помню какую по счёту - сигарету.
