Но это всё в будущем, а пока я ловко поймал за штаны пробегавшего мимо Григорьича.
— Полковник! Тормозни! Дело есть на сто рублей.
Григорьич тормознул.
— Привет Лёха, — пятидесятишестилетний начальник нашей безопасности был как всегда прост и демократичен, — ты к Наташке?
— Задолбали вы меня с этой Наташкой, — понизив голос и оглядевшись по сторонам, сказал я, — а вы, кстати, мужа её отсюда отвадили, наконец?
— Кое-какие действия на этот счёт предприняты, — доложил Григорьич и почесал свой красный с прожилками нос старого пьяницы.
— Предприняты… кое-какие, — передразнил я его, — ты же настоящий полковник КГБ в отставке! Займись безопасностью руководства. А то уже лишний раз к вам приходить опасаешься.
— У меня всё под контролем, — успокоил меня полковник, — в крайнем случае, мы за тебя страшно отомстим.
— Отомсти лучше авансом, — посоветовал я, — не дожидаясь крайнего случая. Да, кстати, я ж к тебе по делу.
Григорьич — дядька смекалистый, почти сразу сообразил, что мне надо. Я даже не успел закончить историю про уже задействованные мною меры по спасению моего Валерия Александровича.
— Ерунда, фраера, — сказал он, — за пару дней решу. Давай телефон. Смету по расходам получишь потом. Когда завершим операцию.
— Кстати, здесь у тебя полная свобода, — заверил я его, — в смысле не по расходам, я имею в виду, а по способам исполнения.
— Ликвидировать тоже можно? — обрадовался Григорьич и алчно потёр руки.
— За Валеру, учителя нашего? Конечно можно. За него бог всегда простит, даже не сомневайся.
Шутник, конечно, наш полковник. Но хорошую шутку, почему бы и не поддержать? Тем более, три недели всего осталось до ультиматума Валерию Александровичу, а я ещё с Олей поближе не познакомился. А мне с каждым днём, отчего то, всё больше и больше хотелось с ней познакомиться. Замечательное это чувство — ощущение свежей влюблённости. Такое даже романтичное. Это вам не после корпоративной пьянки сексом заниматься. Надо будет сделать так: в следующее занятие взять у Оли номер телефона и сказать, — «Я тебе…»
— Я тебе обязательно позвоню, — сказал Григорьич, грубо ворвавшись в мои мечты.
— Эээ…?
— Чего, э? — слегка удивился бывший полковник комитета государственной безопасности, — перезвоню, говорю, когда информация появится, — он немного нахмурился глядя на меня, — ты, где чай свой пил? У Рашида? — и он пошевелил своим красным носом в направлении моей кружки, которую я всё ещё держал в руках. — Пей только у него в кабинете.
