— Значит, я тебе ненастоящий муж, да? — произнес Дарос после долгого молчания. — Объясни мне, что именно ты подразумеваешь под этими словами? Насколько я помню, мы официально женаты, хотя ни один из нас не был в восторге от такой перспективы. — Мужчина откровенно смеялся над ней. Тони молчала, потому что слов в такой ситуации было явно недостаточно. Девушке хотелось врезать ему, и если самодовольный грек не будет осторожен, то она, несомненно, рано или поздно так и поступит. — Я тебе очень даже настоящий муж, к моему большому сожалению. Не будь твой брат таким плохим водителем, этой огорчительной свадьбы не случилось бы…
— О-о! — Ее гнев готов был смести все сдерживающие его преграды. — Как ты смеешь обвинять моего брата! Ты, наверное, хотел сказать, что, не будь у тебя такого дедушки-маньяка, всего этого не произошло бы! Ему место в сумасшедшем доме!
К ее удивлению, Дарос расхохотался.
— Итак, мы дошли до того, что обзываем родственников друг друга. — Мужчина насмешливо поглядел на Тони. — А ты утверждаешь, будто мы не женаты. — Его тон изменился, когда он добавил: — Ты не ответила на мой вопрос. Что ты имела в виду, назвав меня «ненастоящим» мужем?
— Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду!
Тон супруга снова стал ироничным, однако глаза Дароса посуровели, предостерегая ее.
— Это легко исправить, — произнес он мягко, и девушка мгновенно побледнела. Мужчина дал ей время осознать смысл его слов, прежде чем добавить по-прежнему мягким и спокойным голосом: — Помни о моем предупреждении и не переусердствуй, пытаясь вывести меня из себя.
Антония сглотнула, чтобы освободиться от сдавливающего ощущения в горле. Греки были любвеобильной нацией, по мнению европейцев, самой любвеобильной в мире. Рисковать не стоило, так как Тони подозревала, что просвещенный судовладелец ничем не отличался от своих соотечественников. Женщина в доме может однажды стать искушением, которому он не в силах будет противостоять.
— Мне лучше пойти к детям, — сдержанно сказала Антония. — Они будут ждать свой чай.
— В два часа дня? — Дарос чуть приподнял прямые брови. — Они не останутся здесь. Ты ведь понимаешь это? — Он говорил серьезно, и у Тони сжалось сердце.
Однако к девушке довольно быстро вернулось самообладание, и она заявила с вызовом:
— Они мои родственники, и они останутся. Прошу прощения за нарушение твоей спокойной жизни, — и тут же разрушила созданный ее словами эффект, скривив губы в довольной ухмылке: — Но моя сестра гораздо больше нуждается, чем ты!
