Неравенство в России искусственно и демонстративно. Оно культивируется Элитами и представлено яркой группой проворовавшихся депутатов, хулиганов-телеведущих, либеральных комиков и православных олигархов.
Интересно и все еще не распознано стремление Системы к внедрению неравенств в обществе с высоким уровнем равенства – постсоветском. Процесс, шедший здесь в 90-е, обратен западному, где вертикальное неравенство ослаблялось практиками социального государства. Неравенство в РФ насаждали принудительно, как кукурузу, не запрашивая политического согласия. Для травмирования населения неравенством Элиты интенсифицировали политику изоляции. С первых дней революции 1991 года ожил и стал заново разрастаться реликт советского ГУЛАГа – система лагерей УФСИН.
Некогда капитализм сделал феодальный рынок насилия лишним. Но мы в РФ имеем дело с улучшенной версией капитала, где сладость насилия сама выступает ценностью. В СССР насилие считали чем-то исключительным и потаенным – но вот оно реабилитировано и им дано наслаждаться. Наслаждение чужим горем образует эмоциональную скрепу РФ вместе с благами ликвидности и усиленной охраны.
Деньги как атрибут безопасности дополняет неравенство как допинг желаний. Социомеханика исключения объединяет нас в сообщество, пока еще не добиты все, кто нам неравен, пока мы их не домучали. Населенец наслаждается моральным блатом ненависти к «жуликам и ворам», ничем от него не отличимым. Он знает, что богатые тоже плачут, если посадить их в тюрьму и пытать. Вид Ходорковского на свободе так невыносим, что ему следовало срочно покинуть РФ.
Преувеличенное неравенство – оплот Системы РФ. Каждой из социальных сред предоставлено мелкое право ненавидеть все остальные. Насилие производят как мечту о муке чужих, как эмоциональную потребность в бессудных казнях.
Люди премиального класса навлекают насилие своей эксклюзивностью. Дабы уберечься, Элиты насилуют превентивно. Где здесь средство, где цель, а где жаркий ток горестей, вытесняющий скучные факты? Населенец РФ живет в мире фантазий, и его беда не отличима от жизни. Все мечты его о суде, но именно и только о жестоком суде, внедряющем новое неравенство боли.
глосса в: Уязвимость советского коммунизма была в идеальности, в определенности, которая легко оспорима. Коммунизм положительно утверждал, что братство людей возможно, тогда как каждый по себе знал: ничего подобного, нам черт не брат! Теперь диссонанс устранен. Утопией капитализма РФ стал императив
