Ей захотелось погладить это усталое создание, как гладят кошку после того, как сытно ее накормят. Она нежно провела по сморщенной коже пальцами. Член, мгновенно откликавшийся раньше на малейшее ее прикосновение, сейчас остался к нему полностью безучастным.
— Бедный, Василий, он так сильно устал, — нежно проворковала Катя, еще крепче сжимая член тисками пальцев.
— Да, поработал он ночью славно. Ты осталась им довольна?
— Не то слово, он у тебя просто герой. Его надо наградить орденом.
— Я бы ему присвоил звание: «Лучший трахальщик года».
— Я буду ходатайствовать за это перед наградной комиссией.
Они засмеялись и обнялись. Но это было чисто дружеским объятиям, без горючей примеси страсти. Несколько минут они стояли, словно два цветка в одной вазе, тесно прижавшись друг к другу, поливаемые сверху лейкой теплого душа.
— Хочешь, совершим восхождение на гору, — предложил Артур, когда они уже одетые готовились выйти из номера. — Ты никогда не взбиралась на гору?
— Нет, никогда. А это не тяжело?
— Вообще-то немного тяжеловато, особенно после такой ночи. Зато с вершины открывается изумительный вид. Ради этого стоит немного помучиться.
— Ладно, пойдем, — не очень уверенно согласилась Катя.
И сразу же пожалела о своем согласии. С гораздо большим удовольствием она бы сейчас повалялась на сковородке пляжа, жарясь на плите горячего солнца. Ей как никогда нужен покой. За эту сверхбурную ночь тело выбросило из себя слишком много энергии и теперь настойчиво требовало ее восполнения. А поможет ли пополнению ее резервуара энергетических мощностей восхождение на горную вершину, в этом Катя сильно сомневалась. И все же Артур как всегда прав: коль она приехала в Крым, то хотя бы раз должна взобраться на гору, ведь горы составляют неотъемлемую часть местных достопримечательностей.
Они позавтракали в маленьком кафе; у Кати вдруг разыгрался такой аппетит, что две шашлычные порции, хотя и были обильно обсыпаны специями и пропитаны острым соусом, нашли свой приют в ее желудке буквально за считанные минуты.
— Нам далеко идти? — спросила отяжелевшая после плотного завтрака Катя, когда они вновь оказались на набережной.
— Прилично, — успокоил ее Артур. — Вон туда, — показал он рукой.
Там, где финишировала узкая кромка пляжа, возвышалась массивная туша горы. У Кати настроение сразу же полетело вниз; ползти до нее по такой жаре минут тридцать-сорок. А потом еще карабкаться вверх. Ей снова захотелось возлечь на уже поджаренный солнцем песок, захотелось обсыпать себя морской пеной, почувствовать игривые прикосновения к своему телу шаловливых и бесстыдных волн. Но об этих своих желаниях она благоразумно не стала докладывать своему спутнику, а молча поплелась за ним.
