Возвращались утомительно долго. Карл молчал, всю дорогу подремывал. От неприятных мыслей то и дело прикрывал веки и я. Но вот геликоптер доставил нас на крышу карловского учреждения, и Карл распорядился:
— Возвращайся к себе, отдыхай. Через часок загляну, будем работать. Надеюсь, ты ничем не обижен?
— Нет, господин Карл.
— Едой снабдили?
— Да, господин Карл.
— Задание одно: хорошенько готовься. Будем сочинять.
— До свидания, господин Карл.
Не буду описывать, как шел через парк в окружении зорких карловских агентов. Я был рад, что наконец добрался до калитки, а потом, пожевав что-то на кухне, сел за письменный стол. Я должен был думать о том, что увидел, и не потому, что об этом распорядился Карл. Я не могу не думать о том, что кровно меня волновало… Все это каким-то образом я связывал со своим нелепым пребыванием в страшном, уродливом мире. Я не могу понять одного: неужели человек может мириться с голодом и унижениями, с тысячью несправедливостей, главная из которых: у кого-то все, а у кого-то ничего. Неужели нельзя устроить так, чтобы всем было хорошо?
Жаль, не смогу увидеть Роба, он бы ответил на этот трудный вопрос, он бы просветил меня. А может быть, самому найти Роба? Нет, нет, я только подведу его, наведу на след. Буду уж сидеть тихо, смотреть, запоминать, авось наблюдения мои пригодятся…
Ри мне поможет…
Ри? Шальная, безумная мысль! При чем здесь Ри? Чем она сможет помочь? Не помешала бы…
Нет, чувствую, Ри может помочь. Но не сразу, наверное. Что-то в ней есть. Но никак не рассмотрю. Мешает мне, наверное, то, что она очень симпатична, субъективизм туманит верную оценку, уводит в сторону…
Скоро заявится Карл, и мы, как он выразился, будем сочинять.
Почудился шорох — я обернулся. Оказывается, Карл уже в кресле, изучает меня!
— Займемся, Чек, делом, — угрюмо сказал он. — Прошу к аппарату. Ну, с чего начнем?
— Я думаю, — раздумчиво ответил я, — с поэзии. Столько впечатлений! Пока они не исчезли, нужно поторопиться.
— А конкретно?
— Давайте сочиним об охоте.
— Молодец, запомнил. Ну-ну.
— Есть уже одна строчка.
— Даже так! Какая же?
— «О, соколиная охота!» Можно продолжить — пустяк, мол, для кого-то.
Карл оживился и продекламировал:
О, соколиная охота!
Пустяк, наверно, для кого-то!
— Ура! Опять пришла суббота! — подхватил я и предложил рифмовку: суббота-ворота. Мол, открывай ворота.
Карл опять соединил две строчки:
Ура! Опять пришла суббота!
Приятель, открывай ворота!
Таким способом мы придумали целое стихотворение. Наиболее удачными, с точки зрения Карла, были такие строчки:
