— Он сказал, выступления нашлись.
Девушки, которым я, наверное, в сотый раз навязал надоевшие тексты, выхватили то, что успели напечатать, и разорвали в клочки.
Около трех в приемной появился представительный, одетый с иголочки господин с двумя молодыми людьми. Карл встретил его сдержанно, но достаточно любезно и пригласил в кабинет.
— Нефтяной король, — с гордостью сообщила мне Ри.
Вскоре пришел еще один босс, тоже с сопровождением, и Ри успела шепнуть:
— Автомобильный король!
Стали заходить еще, еще — один представительней другого. Ри учтиво провожала их в апартаменты Карла, сообщать о них уже не было времени.
Появились высшие военные чины с адъютантами и советниками, и Карл пригласил собравшихся в зал.
В зале я сел на специально отведенное для меня место — за крохотный столик сбоку. Еще один столик заняли две стенографистки. Ри на всякий случай была около меня и успела двумя-тремя словами охарактеризовать почти всех присутствующих.
Высокие представители расположились с двух сторон длинного стола, а карловские клерки сбились в робкую кучку в самом углу зала.
Карл произнес пышную речь. Пока он виртуозно, с большим подъемом читал вступительное слово, я с понятным любопытством приглядывался к вершителям судеб — государства, а может быть, и всей земли. Шутка ли сказать — фирма этого господина строит самолеты, этого — добывает нефть, этого — плавит руду… В сущности, я сейчас видел самых могущественнейших представителей делового мира. Тех, кто поддерживает Карла, и на кого опирается он сам. А ведь самые обыкновенные люди — старые и молодые, толстые и худые, лысые и с модной прической. Одинаковыми у них, пожалуй, были только глаза — цепкие, внимательные, беспокойные. Видят зорко, но прямо не смотрят — никогда не узнаешь, что замышляют руководящие ими мозговые центры… Но вот что поразило больше всего — руки! Если на зеркальном карловском столе проживали два чудовища, то здесь их паслось целое кровожадное стадо.
Начались выступления. По вопросу увеличения оборонной и наступательной мощи вооруженных сил Карл предоставил слово… министру обороны! Да, да, министр обороны тоже участвовал в этом важном заседании. Он резко встал, сверкнул белками глубоко посаженных глаз и стал вдохновенно говорить:
— Если у меня спросят, что я считаю самым главным, самым неотложным, самым престижным для всех нас, я, не задумываясь, отвечу: наше могущество, нашу способность нанести несокрушимый молниеносный удар или отразить коварный выпад противника!
