— Давайте искать причину происходящего, — предложил Олланд. — Зачем в Пешковеце нужны киберы?
— Испытание в реальных условиях, — ответил Ефремов. — Полигон — это одно, настоящий город — совсем другое. Заваруха, подобная пешковецкой, — наилучшее прикрытие.
— Возможно. Допустим, что киберов готовили для использования в городских условиях. Зачем?
— Во-первых, для ведения обычных военных действий. Во-вторых, для ликвидации вооруженных беспорядков. В Пешковеце скорее локальный вооруженный конфликт, чем полномасштабная война. Возможно, они страхуют нас.
— Если это так, почему меня не поставили в известность?
— Вы сами сказали, это военная тайна.
— Может быть, может быть… — задумчиво пробормотал Олланд. — А может, и нет. Все хотят мира, но до сих пор идет война.
— Мира, может, и хотят, но не имеют желания идти на уступки друг другу, — сказал Ефремов.
— В городе зафиксировано колоссальное количество случаев необъяснимой, почти звериной жестокости имлинов. Это нельзя объяснить травмированной на войне психикой человека. Это деградация, спуск вниз на несколько ступеней эволюции. Нигде и никогда не было ничего подобного. Акции ашатов совершенно не соответствуют их менталитету, поведению на протяжении всей истории. Они никогда не были хорошими воинами, чаще брали количеством, а не мастерством. Я сделал запрос в Министерство обороны и вчера получил обескураживающий ответ: ашаты очень редко попадают в регулярную армию Европы. Во-первых, сами идут неохотно, во-вторых, не выдерживают тренировок, не сдают экзамены. И тут — пожалуйста: операция в лучших традициях спецподразделений.
— Возможно, это провокации. Одна сторона хочет скомпрометировать другую и под видом оппонента совершает убийства.
В дверь постучали. Десантники впустили гостя. Герхард вспомнил, что пригласил на кофе начальника комитета по образованию Пешковеца. Ему очень хотелось с ним поговорить об атмосфере, царившей среди школьников средних и старших классов. Разговор с майором пришлось отложить, и тот пошел готовиться к завтрашней инспекции в лагерь имлинских беженцев.
2 августа
19 часов 20 минут
В гостинице «Серебряная Луна» по десять-двенадцать человек в номерах с сохнущим на перетянутых между стен веревках стираным бельем четвертый месяц жили беженцы. Большинство с Цветочной улицы. Пищу готовили там же, где и жили. На конфорках кипели кастрюли с кашей и супом, по углам стояли мешки с крупой, коробки и банки — гуманитарная помощь. Все окна были распахнуты, но воздух по-прежнему оставался тяжелым, спертым, как будто густым. В коридорах с раннего утра и до поздней ночи звенели детские голоса…
