Вот, значит, что его терзает. Ему было необходимо высказаться, подумал Герхард, а вслух сказал:
— И что вам отвечали?
— Хм… Что я сошел с ума. Советовали сменить одного чиновника на другого. А толку? Стоило пойти на уступки ашатам, как тут же свои претензии заявили имлины. И как прикажете поступать?
— Не знаешь, как поступить, поступай по закону, — сказал Герхард. Он прекрасно знал, о чем говорит Булле.
— Ну да. Не успел я пригласить на должность департамента юстиции специалиста из Зальцбурга, как ашаты и имлины в два голоса обвинили меня в расизме.
— Что-то я с трудом представляю, как после погрома в квартале имлинов и поджога ашатских торговых рядов они плечом к плечу стоят под окнами мэрии и размахивают плакатами.
— Их никто не заставлял стоять под окнами мэрии плечом к плечу. В парламент было отправлено полторы тысячи писем от ашатов и имлинов, жителей Пешковеца.
— Вы проверили авторов?
Мэр посмотрел на Герхарда с таким удивлением, как будто тот спросил, пишет ли он под Рождество письма Санта Клаусу.
— Чтобы меня обвинили в нарушении конституции и преследовании по национальному признаку? Я еще не сошел с ума.
— А я проверил, — сказал Герхард. — Раньше жители Пешковеца не отличались тягой к письмам, адресованным парламенту. Все это смахивает на спланированную акцию.
— Я так в этом просто уверен. Кто-то подумал, что я постараюсь замять это дело, уйду в отпуск, а после отпуска попрошусь в отставку. А я собрал городской совет и как младенцам на пальцах объяснил этим идиотам, что их этот кто-то использует, надеясь разжечь беспорядки и под шумок обтяпать свои темные делишки.
— Депутаты городского совета спросили, какие именно делишки этот кто-то собирается обтяпать, — продолжил слова мэра Герхард.
— Вы читали стенограмму городского собрания?
— Естественно.
— Значит, какое решение было принято, вы тоже знаете.
— Знаю, — ответил Герхард. — И вы были совершенно правы, предполагая попытку передела депутатских мест в городском совете.
— Конечно же, все понимали, что с огнем играют. Но, очевидно, рассчитывали, что смогут контролировать ситуацию. Решили поиграть до определенного момента. Политика, — вздохнул мэр. — Любую оплошность оппонента, любое обострение ситуации необходимо использовать в своих целях. Война — это продолжение политики. Политика иными средствами. Где вы сейчас видите политику? Здесь даже не война, здесь бойня. Планомерное истребление ашатского и имлинского населения. Когда появились первые жертвы, я снова собрал городской совет. Снова попросил одуматься. Все без толку.
