Юдит подозревала, что докторша оставила кое-что напоследок. Кому принадлежали голоса? Ну вот, как она и думала. Юдит вздохнула. Не так просто их распознать. Это, как бы лучше сказать, смесь голосов знакомых, родных и чужих… Хорошо, оставим этот вопрос. Райнманн опять поспешно перевела разговор на другую тему, будто распознала надувательство. Теперь можно расслабиться и насладиться изысканными блюдами больничной кухни.
Прощаясь, докторша смерила Юдит взглядом и бросила замечание, на сей раз серьезным тоном, в котором нельзя было не почувствовать искреннюю озабоченность: у меня тоже есть для вас совет. Юдит: и какой же? Райнманн: не замыкайтесь в себе! Доверяйте тем, кто хочет вам добра. Положитесь на друзей. С проблемами психического свойства в одиночку не справиться. Наилучшая питательная среда для вечных «сотых» — изоляция.
В пятницу Юдит надлежало покинуть клинику. Но, несмотря на хроническую мерзость лишенного кофеина кофе, у которого в больнице не было альтернативы — здесь не позволяли даже безалкогольные горячительные напитки, — с каждым днем ей здесь нравилось все больше, и она даже прибавила за время лечения четыре килограмма. Поэтому она растянула свое пребывание тут до понедельника, чему очень обрадовался ее личный врач с двухцветными глазами, который догадывался, что́ удерживает Юдит в больнице, и драматично сокращал интервалы посещений. В общем, он положил на нее глаз. К сожалению, не того цвета.
Совет докторши Райнманн Юдит приняла близко к сердцу и начала выполнять без промедления, так что вскоре больничная палата стала походить на квартиру со многими жильцами. Одного за другим Юдит стала приглашать всех своих друзей, включая тех, с кем дружила раньше, и собирала комплименты, касавшиеся ее внешности, радостного состояния духа, раскрепощенности и положительного воздействия отдыха. Всем нравилась ее теперешняя улыбка и сексуальная белая короткая ночная рубашка. Слова одобрения со стороны мотивировали Юдит к жизни и приводили прямо-таки в эйфорическое расположение духа. Столь стремительное выздоровление души в психиатрической лечебнице пока не имело прецедентов.
Однако внезапно Юдит снова заметила за собой нездоровый интерес к заботам окружающих, к тем обременительным будничным житейским мелочам, которые в случае необходимости, конечно, можно не замечать какое-то время, но от них не избавишься насовсем. Скоро она снова начала волноваться по поразительным пустякам: о пропавшем мусорном мешке, о бригадах мух-пестрокрылок в чаше с фруктами, о носках, которые после стирки были перепутаны по парам и теперь не сочетались ни по цвету, ни по материалу.
