Вот такой мокрый лист бумаги и нашла рано утром недалеко от своего дома Оля Гречихина, ученица шестого класса.
Наверху листа большими буквами было написано: „Die Wahrheit“.
„Правда“, мысленно перевела Оля.
Внизу на снимке она увидела разбитый самолет со знаком свастики.
„Значит, наша газета, — решила Оля. — Ой, она, наверное, для немцев, а упала к нам. Вот неудача!“
Потом Оля разобрала заголовки: „Письма из дому“, „Правда о фашистских вожаках“… — и подумала, как важно, чтобы немецкие солдаты там, по ту сторону реки, узнали всю эту правду.
Вечером она поделилась своими мыслями с подругами.
— Тут самолет листовки разбрасывал, газеты. Много к нам залетело. Много, наверное, в речку упало и в болоте застряло. А что, если их прямо немцам раздавать?
— То есть как это раздавать? — удивились девочки.
— Ну вот, я возьму немного газет, листовок, на ту сторону пойду и там рассую.
— Ну, а если поймают немцы?
— Скажу, что к тетке шла, там тетка у меня.
— А если листовки найдут?
— Не найдут! Я уже думала. Мы, как Ленин прятал, спрячем.
— То есть как „как Ленин“?
— А помните, нам читали? У Ленина чемодан был, там два дна, под одно он газеты клал и так провозил, и жандармы не могли найти.
— Ты что же, с чемоданом пойдешь?
— Зачем с чемоданом? Вот у нас для ягод корзинки плетеные есть. Мы туда еще одно дно вплетем, вставим, сверху ягод насыплем, а под дно газеты, листовки…
Так и решили. Для начала Оля пошла одна.
Лесная дорожка петляла и кружилась. С ветки на ветку перепархивали птицы, внизу на земле стлались изрезанные, в зубчиках, листья. Под каждым листом скрывались две, три, а то и четыре ягоды. Земляники в этом году уродилось тьма-тьмущая, а собирать было некому: кто пойдет собирать землянику, когда вокруг то и дело рвутся снаряды!
Оля шла по дорожке, часто нагибалась, собирая крупные ярко-красные ягоды. Уже почти вся корзинка была полна ими. Она шла медленно, напевая какую-то песенку, когда внезапно грубый окрик заставил ее вздрогнуть:
— Wer ist da?
Девочка остановилась, подняла вверх глаза. Из-за куста прямо на нее смотрело дуло автомата. Она ничего не сказала и только показала рукой в сторону деревни.
— Кто есть? — переспросил часовой на ломаном русском языке.
— К тете я, к тете! — сказала Оля, стараясь интонацией передать часовому, куда именно она идет. Для убедительности она еще раз показала рукой на деревню, а потом на корзину: мол, ягоды несу.
Немец оглядел девочку, подумал несколько секунд и потом крикнул:
