— Извини, Бенек, потревожил, но дело действительно не терпит отлагательств… Кстати, не желаешь разговеться? — скривясь в зловещей усмешке, ткнул пальцем на девушку в углу, от ужаса вжавшуюся в стену.
— Пошли на хрен. — Беня презрительно сплюнул на ковер. — Говори, зачем звал?
Мусавай объяснил: Ялта, адрес, имя Никита Соловей. Срок исполнения — двое суток.
— Возьмешь двух джигитов на выбор. Советую Ислана с Гариком. В Ялте, если понадобится, поможет Леня Кудеяр, он там в козырных. Чего надо — людей, связь — все даст. Будь осторожен, эта сволочь кусается.
— Кто кусается? — не понял Беня, пожевав на закуску после коньяка волосатую ладонь. — Кудеяр?
— Нет, вот этот, за кем едешь… Скальп с него снимешь вместе с ушами, все как положено. Помни, он верткий, как ящерица, не дай бог упустить.
— Угрожаешь, хан? — В оловянных глазищах проклюнулся живой интерес.
— Прошу, — поправился Мусавай. — Покорно прошу не сплоховать. Пять тыщ получишь.
— Когда я сплоховал? — удивился Беня и протянул плошку за добавкой. — Кто же он такой особенный за такие деньжища? Двухголовый, что ли?
— На месте разберешься. — Мусавай налил плошку опять до краев. — Если двухголовый, оторвешь обе.
— Гы! — сказал Беня.
— И еще, Бенюшка. Кто там с ним будет, тех не трогай. Никого не трогай, кроме головастого.
— Как это? — озадачился Бенуил. — Что за нежности? Не-е, я так не умею. Не надо пять тыщ, лучше домой пойду.
— Хорошо, хорошо. — Мусавай заторопился успокоить обиженного маньяка. — Делай как умеешь. Только девочку пощади. Ее зовут Анита. За нее выкуп возьмем.
— А потыкать ее можно?
— Ладно, потыкай, но не до смерти.
— Гы, гы! — отозвался Беня.
7
Вечером Анита улетала в Москву, оттуда — домой. В последний день купались в море, загорали, потом Никита привел ее в граверную мастерскую «Лунная радуга». Там застали большую компанию — Жека со своей женушкой, дядя Савел, гранильщик и «все что хотите», Надюшка, студентка из Киева, которая месяц назад прибилась к мастерской, заглянула на огонек, да так и осталась, ночевала здесь же на раскладушке на правах ночного сторожа. На самом деле, похоже, обхаживала Валенка, но пока тщетно. У Мики была вредная повадка: он всегда подружку сам выбирал, а если кто-то начинал к нему клеиться, нередко нарывался на грубость. Студентка Надюшка уже не раз нарывалась, но терпела.
Все смотрели, как Мика у шлифовального станка доводил до ума малахитовую пластину. Моторчик гудел с чахоточными придыханиями, резец в пальцах Мики, соприкасаясь с поверхностью камня, издавал щемящие звуки плачущего дельфина, во все стороны брызгала пенистая эмульсия. Потные лохмы Мики падали ему на глаза, он отбрасывал их нервным движением кисти, при этом с его губ срывались ужасные проклятия. Никто не знал, чего он добивается, может, он и сам не знал, но зрелище было завораживающее. Анита сразу это почувствовала, ухватилась за локоть Никиты и замерла с полуоткрытым ртом. Наконец Мика в последний раз длинно выругался и выключил станок. Освободил пластину из железных тисков, протер тряпочными концами досуха, потом слегка отлакировал бархаткой. С беспомощной улыбкой обернулся к друзьям. Ждал оценки.
