— Случайный какой-то парень, первый раз его видел. Наверное, совестливый. Неожиданно поддержал. Если бы не он, точно замочили бы… А что за покойник, Елена Павловна?
— Личность пока устанавливается… Скажите, господин Соловей…
— Называйте меня Никитой, — попросил Никита. — Какой я господин.
В глазах дознавательши сверкнули смешинки, и на мгновение туда вернулось голодное выражение. Никита поймал себя на том, что ему хочется ее поцеловать и потискать.
— Хорошо… Мы к этому еще вернемся… Но вот такой вопрос, Никита. Вы год провели в закрытой спецшколе при ГРУ. Не могли бы вы рассказать, что это за заведение?
— Что вы, Елена Павловна, это же военная тайна. Я же на подписке… Кстати, насчет того, что мы к чему-то там вернемся… Вы, кажется, не совсем врубились в ситуацию. За мной идет охота, Елена Павловна. Обложили как волка. Дай бог еще хоть разок свидеться. Вы классная женщина, я таких не встречал. Но всегда мечтал, когда-нибудь встречу.
Дознавателыпа, он мог поклясться, чуть порозовела.
— У вас высокая температура? Плечо сильно болит?
— Дергает малость. Ничего.
— Никита, а если откровенно? Можете объяснить по-человечески, зачем все это затеяли?
— Что — это?
— Вы же не могли не понимать, что подписываете себе приговор. Если за вами никого нет… Как можно в Москве задеть ни с того ни с сего самолюбие такого могущественного человека, как Мусавай? Вы не безумец?
Никита подтянулся на подушке повыше:
— Вы много про меня накопали, Елена Павловна, но не увидели самого простого. Я ни под кем ходить не буду. Даже под Мусиком.
— Проще умереть?
— Верите или нет, намного проще. Скажу больше, смерть, Елена Павловна, такой пустяк, о котором и думать не стоит.
Будто машинально он положил руку на ее круглую коленку, обтянутую синей юбкой, и нежно сжал. Ее реакция была удивительной. Она не пошевелилась. Не сбросила его руку, лишь вспыхнула алым цветом и с горькой укоризной пробормотала:
— С ума сошел, Никита Соловей?
— Нет, — ответил он так же тихо. — Перед смертью глоток любви — самое оно.
— А если получишь оплеуху?
— Да хоть десять. Это разве цена… Елена Павловна, нас кто-нибудь слышит?
— Нет, никто.
Он продолжал гладить колено, осторожно подбираясь повыше, и, наконец, женщина, словно пробудившись, оттолкнула его руку и вместе со стулом сама отодвинулась подальше.
— Хочу сделать деловое предложение. — Никита улыбался отрешенно.
— Говори.
— Если вы с Мусиком не заодно… Помогите мне, Елена Павловна?
— Как?
— Вы прекрасно знаете, на мне ничего нет. Этот мертвяк в ресторане… наверное, подельщик Мусика, такой же бандюга. Они сами передрались между собой. Но дело даже не в этом… Я свою жизнь не очень ценю, но пять тысяч зеленых готов за нее отстегнуть. Измените меру пресечения на подписку, Елена Павловна. Это вполне в ваших силах.
