– Еду, надо полагать, сам себе тоже не готовит. И полы веником не метет…
– Разумеется, – улыбнулся Сомов. – Не только повар – даже личная охрана есть. Вон там, глянь–ка, с левого торца, козырек видишь? Это, братец, ресторация. «Подкова» называется. Исправно открывает двери каждый божий день в пятнадцать часов и работает до полуночи. Официально. Для своих – круглосуточно. Только вот гатчинские жители, кто побогаче, не слишком сей подвальчик жалуют. А попав туда случайно, по недомыслию, спешат как можно быстрее удалиться. Потому как атмосфера там особая, густая. И публика собирается хоть и вполне чистая, но весьма специфическая.
– А как же милиция? – негромко поинтересовался Корсак. Ему казалось, что ответ он уже знает. И Ярослав не ошибся.
– Ветер всегда остается верен своим привычкам. Переехав в эти края, сразу же выбрал своей вотчиной не Ленинград, а именно маленькую Гатчину. Тихое, милейшее глазу и сердцу место. Природа опять–таки. Чистый пруд с рыбкой. Река Ижора рядышком. Не так сыро и ветрено, как в Петродворце. Недаром именно Гатчину в свое время облюбовал изнеженный царский отпрыск. До Ленинграда – всего час езды. Ты пойми: держать под контролем криминальный мир городка с населением в несколько десятков тысяч гораздо легче, чем хотя бы один район большого города. Впрочем… в Питере Ветра тоже знают. И с ним считаются.
– Насколько я тебя понял, главный легавый тоже в друзьях у Ветра?
– В друзьях – не в друзьях, – пожал плечами Леонид Иванович, – мастью не вышел. И рожей лица. Но проблем, по крайней мере, банде не создает. За это Ветер благодарит гражданина начальника, как может. В ресторане кормит, денежек на шоколад подкидывает, в номере–люкс изредка ночевать позволяет. С девочками. Всем хорошо, все довольны. Благодать. Словно не тридцать седьмой на дворе, а пятнадцатый. В Ленинграде кипят страсти, а тут – тихое болото. Для своих.
– Тут у него еще и бордель в придачу? – глухо спросил Корсак, с интересом разглядывая ту часть дома, где должны были находиться обозначенные Иванычем развратные альковы.
– Бордель, Славик, это когда на застиранных простынях с клопами, всем кому не лень, за рубль двадцать и с вошками в придачу. – Сомов положил ему руку на плечо. – А когда девушки образованные, чистенькие, милые, скромные, с которыми умному человеку и шампанского на брудершафт выпить можно, и поговорить о высоких материях, и в постели удовольствие получить, как в садах Эдема, и при всем этом быть на сто процентов уверенным, что утром будешь столь же здоровым, как и накануне, это уже не бордель. А культурное пролетарско–комсомольское общество «Заря коммунизма». Именно за этой конторой числится постоянная бронь на левое крыло дома. И на два соседних номера, включая люкс. Теперь понял?
