Иногда она скучала по их с Алексеем вечерам, когда они могли попить белого вина, закусывая его креветками (приготовленными по особому рецепту, который Алешка держал в секрете даже от Насти). Секса ей не хотелось совсем. Постоянная усталость, вечно мокрые спереди ночные рубашки – все это не способствовало разжиганию сексуальных страстей.
Потом ребенок стал терять в весе от нехватки молока, и ко всем «прелестям» материнства прибавилось постоянное стояние в душе и массирование груди, а также поглощение чая в неимоверных количествах перед каждым кормлением.
Безусловным плюсом было то, что Алексей старался чаще бывать дома. Он снова пристрастился к моделированию и сооружал свои корабли, пока Настя кормила Пашку.
И все же кошмарные сны не исчезли совсем, время от времени они посещали Настю – какими-то странными зыбкими образами, проплывающими по вязким волнам сна, или даже – тенями образов, оставляя после себя дурное послевкусие, которое мучило Настю после пробуждения часами.
Однажды, кормя Пашку и наблюдая за тем, как Алексей корпит над очередным эсминцем, Настя тихо позвала:
– Алеш.
– Чего? – откликнулся он, продолжая приклеивать деталь к своему кораблю.
– Можно с тобой кое о чем поговорить?
– Со мной ты можешь говорить о чем угодно.
Она помолчала немного, а затем тихо произнесла:
– Мне снятся странные сны.
– Мне тоже, – сказал Алексей, не отрываясь от работы.
– Ты не понял. Мне снятся такие сны… – Настя замолчала, пытаясь подобрать нужные слова. – Такие сны, которые совсем не похожи на сны.
– Правда? А на что они похожи?
– На куски реальности. Как если бы картину, которая висит у нас в спальне, разрезали на множество частей и разбросали по квартире, а я бы постоянно натыкалась на эти кусочки.
Алексей выронил из пальцев деталь и чертыхнулся. Настя нахмурилась.
– Прости, я тебя отвлекаю, – сухо проговорила она.
– Ерунда, – сказал Алексей. – Это я сам такой олух.
Он осторожно поддел упавшую деталь пинцетом и вновь стал прилаживать ее к кораблю.
Поняв, что время для разговора выбрано неудачно, Настя вздохнула и взяла в руки журнал. Через пару минут Алексей приделал наконец деталь и, облегченно вздохнув, откинулся на спинку стула.
– Хорошо, – произнес он, глядя на модель оценивающим взглядом. – Но не отлично. – Затем перевел взгляд на Настю и спросил: – Так что ты там говорила насчет снов?
– Ничего, – ответила женщина. Поудобнее перехватила сопящего на руках Пашку и добавила: – Забудь.
Она обиженно шмыгнула носом. Поняв, что провинился, Алексей мягко и виновато произнес:
