— Что это с ней? — Поинтересовался Самед, — Не любит иногородних?
— Нет, что вы, — словоохотливо откликнулся хозяин вполне миролюбиво в отличие от своей собаки, — Она у меня за дружбу народов. Просто не любит запаха носков.
— У меня носки не пахнут, — ответил обиженный Самед.
Сегодня целый день его преследовали странные ощущения, в которых он старался разобраться: как же так, за последние годы он привык постоянно находиться среди людей, ни на миг не оставлявших его, а теперь он может наслаждаться одиночеством сколько душе угодно, может идти по улице куда хочет, может даже сесть в поезд и поехать в другой город, в свой родной, например, к маме, и никто не может запретить ему, может знакомиться с людьми, с женщинами, зайти в кафе, посидеть как все нормальные люди, не заключенные… Нет, что ни говори, свобода — великая вещь, век воли не видать!
Собака вдруг утихомирилась, понюхала его ботинки и успокоилась, будто одурманенная газом, легла у его ног, положив умную теперь, когда она перестала скалиться, морду на лапы и посматривая на него снизу вверх. Хозяин её тоже присел на скамейку рядом с Самедом.
— Издалёка? — спросил он, начиная разговор.
Самеду тоже вдруг захотелось поболтать и он стал рассказывать этому незнакомому мужчине свою жизнь, пересказывать, так сказать, краткое содержание. И содержание это озадачило мужчину.
— Так что же теперь, домой поедете?
— Еще не решил, — признался Самед.
— Как же не решили? Что же может быть лучше дома?
Эти слова понравились Самеду, он молча, с благодарностью поглядел на мужчину. Но как же ему объяснишь, этому незнакомому гражданину, что стыдно, стыдно пока заявляться ему домой с наглой рожей зэка, пусть хоть время какое-никакое пройдет, пусть поостынет обида на судьбу, что ввергла его ни с того, ни с сего в такую неожиданную жизненную неприятность, в которой он потерял целых четыре года. А ведь как он хорошо хотел распланировать свое время, собирался учиться, поступать на заочный на давно облюбованный филологический факультет в своем родном городе, а потом, в дальнейшем, может и журналистом стать, работать в газете, журнале, да мало ли чего… А вышло вон как. И так почти до двадцати восьми лет тянул с образованием, то там работал, то тут, все старался денег поднакопить для будущей жизни, а будущая жизнь вон какой стороной обернулась к нему. Как все это рассказать? Хотя незнакомцу рассказывать о судьбе своей нескладной как раз и было легко, как попутчику в поезде, поговорили и разошлись, а душу хоть немного, да облегчил. Но это был всего лишь сухой пересказ содержания пройденного, пересказ без эмоций, без ощущений, без чувств, что терзали, будоражили, не давали спокойно спать по ночам. А собеседник попался благодарный и выслушивал все с участием и внимательно. Это одно уже дорогого стоило, кто в теперешнее время так выслушает другого, особенно бывшего зэка?..
