— Знаешь что? Знаешь что? — бросилась к ней Франк. — Мы усыновим твоего брата, он будет сыном нашего класса.
— Да, да, да, — закричали все кругом, — сыном нашего класса!
— И мы никогда не будем его сечь, — внезапно вставила Бульдожка.
— Как сечь? Кого сечь? — накинулись все на нее.
— Мальчиков всегда секут, без этого нельзя!
— Молчи ты, ради Бога!
— Бульдожка, на́ тебе толокна, жуй и не суйся! — Петрова протянула ей фунтик толокна, которое многие ели во время рассказа Лосевой.
— Шкот, слушайте! — перебила ее Надя Франк. — Составьте Лосевой программу занятий с Гриней.
— Ах, не учите его хронологии! — простонала Иванова, подходя к кучке.
— Педагогики тоже не надо! — кричала Евграфова.
— Начните с кратких начатков, — услышали они голос Салоповой.
— Душки, да ведь Грине всего пять лет! — вставила оторопевшая Лосева.
— Пять лет!? — девочки посмотрели друг на друга.
— Так вот что! Так вот что! — кричала снова Франк. — Не надо пока никакой программы, мы все будем писать ему сказки, но знаешь, каждая в своей сказке будет рассказывать ему то, что она лучше всего знает, мы так и разделимся; одна будет говорить ему о морях и больших реках в России, о том, какая в них вода, какие ходят по ним пароходы, суда, какая в них рыба; другая будет писать о лесах, зверях, грибах, ягодах. Только знаете, медам, чтобы все была правда, правда вот так, как она есть, и просто, чтоб Гриня все мог понять. Ты, Салопова, напиши ему о том, что Бог все видит, все слышит, что делает ребенок, а потому, чтобы он никогда не лгал, потому тогда — понимаешь? — он никогда не будет бояться и будет глядеть всем прямо в лицо. Ах, ах, как это будет хорошо! Мы напишем ему целые книжки, он будет расти и читать.
— А я — Евдокимова показала пальцем на себя, — Назарова, Евграфова, Петрова, мы будем на него шить и вышивать. Какой он у нас будет беленький, хорошенький, нарядный!
— Пусть он называет тебя мамой, а нас всех тетями.
— Только вы меня не обманите, медамочки, помогайте!
— Постойте, вот так, — Франк встала и подняла правую руку, — подымите все, кто обещает, правую руку.
Десяток рук поднялось вверх, и десяток взволнованных голосов произнесли: «Обещаю».
— Клятва в ночных колпаках! — крикнула Чиркова с громким хохотом.
— Генеральская дочь, кушайте конфеты и не суйтесь туда, куда вас не зовут!
— Отчего же, — крикнула она, — я буду учить танцевать вашего Гриню.
— Дура! — крикнуло ей сразу столько голосов, что за ними даже и не слышно было продолжения ее глупых шуток.
