Идя по коридорам дворца, Грегор заметил на многих лицах отражение собственных чувств. Он знал, что регалианцам не нужно никаких пророчеств, — им и так известно, что очень велика вероятность каждому из них погибнуть в этой войне. У них тоже были семьи и друзья, о которых они волновались и которых надо было защищать. И от сознания того, что страшные мысли бродят в голове не только у него, Грегору стало чуть менее одиноко.
Он не представлял себе, где взять доспехи, о которых говорил Живоглот, но во дворце была комната, в которой хранилось оружие и боевые принадлежности, а потому он решил, что логично начать с нее. Войдя, он увидел, что в комнате полным-полно народу, — все готовились к бою. И хотя здесь стоял страшный шум и неразбериха, к Грегору тут же подошла пожилая подземная с сантиметром в руках.
— Тебе нужна защита, да? — спросила она, и Грегор кивнул. — Меня зовут Миравет. Я тебе помогу, — и очень быстро, практически молниеносно, обмерила его сантиметром. — Как ты дерешься? Только мечом? Правой рукой?
— Да, так. — Грегор подумал, как много нюансов у такого, казалось бы, простого дела.
— А что ты делаешь левой рукой? — спросила она.
— Ничего. Иногда приматываю сюда фонарик, чтобы видеть, — ответил Грегор, показывая на предплечье.
— И все? — Она выглядела слегка разочарованной, будто он отказался от какой-то очень выгодной сделки.
Затем стала выбирать ему нагрудный щит, крепящийся при помощи крючков, из кучи, что громоздилась на полу.
— Это крепится на груди, — сказала она и взяла выкованный из серебристого металла и отделанный перламутром щит.
Но когда Миравет стала застегивать на нем крючки, из-за спины Грегора раздался голос:
— Нет, Миравет, я хочу, чтобы он был весь в черном.
Грегору не надо было поворачиваться, чтобы понять, что сзади стоит Соловет. Он стиснул зубы — настолько ему не хотелось видеть ее снова.
— Почему же? — нахмурилась Миравет, и Грегор сразу проникся к ней симпатией за то, что она не бросилась выполнять приказ Соловет, не рассуждая.
— Чтобы он сливался со своим летящим и не был заметен в темноте, — объяснила Соловет.
— Но грызунам совершенно все равно, заметен ли он в темноте, — возразила Миравет, упрямо продолжая прилаживать щит, который выбрала.
— Грызунам все равно. А людям нет. Он должен символизировать собой силу и неприступность и внушать желание следовать за ним, — настаивала на своем Соловет.
— Как тебе угодно, — сдалась Миравет.
Она вернула блестящий щит обратно в кучу и выудила оттуда другой — из черного металла, инкрустированный кусочками черного эбонита. — Этот?
