Лиззи взяла ленту и села на пол, держа ее в руках и внимательно изучая:
— Это что-то вроде криптограммы? Где одна буква заменяет другую?
— Не совсем. — Хирония подползла поближе. — Мы разгадываем обычные криптограммы за считанные минуты — но эта слишком запутанная, с такими мы не сталкивались.
— Там какой-то фокус, которого мы не понимаем. Что-то совсем новое, — добавил Дедал.
— Не нашли, мы нет, не нашли, — со скрипом подобралась к ней поближе и Мин.
— Но главное — у нас совсем нет времени, — сказал Живоглот. Он расстроенно покачал головой и вдруг произнес: — О, как же я снова хочу есть!
Отойдя в сторонку, он тут же занялся жареным цыпленком.
— Ты получил печенье, которое я помогала печь? — спросила Лиззи, не поднимая головы от шифра на ленте.
— Нет, я не получил печенье. — Живоглот с угрозой повернулся к Грегору: — Где оно?!
— Оно в моем рюкзаке в больнице, наверно. Я принес его, но был бой. Прости, не было подходящего момента, чтобы отдать его тебе, — поспешил оправдаться Грегор. — Хочешь, я прямо сейчас за ним схожу?
— Хочу. И даже пойду с тобой — чтобы быть уверенным, что никаких недоразумений с моим печеньем больше не произойдет. Заодно удостоверюсь, что письмо к твоему отцу отправлено и дойдет без проволочек, — заявил Живоглот.
Он ласково коснулся кончиком хвоста волос Лиззи:
— С тобой ведь все будет нормально, да?
— Что? — Лиззи была поглощена изучением шифра. — А, да, думаю, да.
— Отлично. Я скоро вернусь.
Грегор обернулся в дверях, чтобы убедиться, что Лиззи не впадет в истерику, видя, что он уходит. Но она что-то оживленно обсуждала со взломщиками кодов. Теперь даже Рефлекс выполз из своей паутины и присоединился к остальным.
Это была умилительная картина — все они кружком на полу. Странная — но умилительная и трогательная.
Живоглот подождал, пока они ушли на достаточное расстояние, чтобы их не услышали, и только тогда заговорил. Голос его звучал непривычно мягко и просительно:
— Слушай, Грегор, не сердись на меня и не сопротивляйся. Позволь ей остаться. Она нужна — без нее нам не разгадать этот код, а значит, не спасти людей, которых ты любишь.
— Ее я тоже люблю, Живоглот. Она моя сестра! И она в самом деле сообразительная — но не сильная, — сказал Грегор. — Она не ты — ей здесь не выжить.
— Понимаю, — вздохнул Живоглот. — Понимаю. Но Соловет все равно узнает, что она здесь, и отдаст приказ удерживать ее силой, пока идет война. А вот после войны, Грегор? Что будет после войны?
